Он знал, как сделать даме приятно.
— А ты оброс, — запустив пальцы в шевелюру Ласковина, проворковала Ажелика. — Леший!
— Тапки надень… русалка! У меня месяц никто не убирал!
— Что так? Заболел? Или намек?
— Живу в другом месте.
— А-а-а… Смотри, Ласковин, не женись! Тебе не пойдет!
И пошла в комнату, поигрывая попкой. Несмотря на нимфоманский (и не беспочвенно) вид, мастером Анжелика была отличным. Через час прическе Ласковина позавидовал бы любой аристократ из довоенной Европы.
— Анжелика, ты гений! — признался Андрей.
— Тебя, Ласковин, только ленивый плохо подстричь может! — фыркнула та. — Волос подпружиненный, никакой фиксации не требуется, как будто куст стрижешь!
— Не прибедняйся! — улыбнулся Андрей. — Выпьешь?
— Я за рулем!
— Ну хоть кофе?
— Это давай. Поболтаем заодно.
Поболтаем — это безостановочный Анжеликин монолог. От собеседника требуется только головой кивать время от времени. По-своему удобно, но словоохотливость была не последней из причин, по которым несколько лет назад их регулярные встречи стали нерегулярными.
Выставить ее тоже было почти невозможно, хотя Ласковин и начал одеваться едва ли не за час до приезда отца Егория.
Анжелика с большим интересом наблюдала сначала за тем, как он разделся, потом — как облачился в выходное. И потребовала:
— Раздевайся!
— Что? — удивился Ласковин.
— Раздевайся, говорю! Ты в нем спал, что ли? Давай, давай! И утюг неси! Слушай, что мастер говорит!
Впрочем, когда в передней замурлыкал звонок, Ласковин, «отутюженный» и благоухающий, был в полной готовности.
— Тебе пошла бы сигара, — заметила Анжелика, окинув его критическим взглядом.
— Обойдусь! — ответил Андрей и пошел открывать. Сарычев, увидя его, восхищенно присвистнул.
— Моя работа! — гордо заявила Анжелика, возникая у Андрея из-за спины.
— Блеск! — галантно произнес Петя. — Карета ждет вас, сэр!
— С ума сошел! — возмутилась Анжелика, когда Ласковин попытался надеть на смокинг свой итальянский кожан. — Помнёшь! Так иди, не замерзнешь!
— Вас подвезти, леди? — спросил Сарычев, когда они спустились вниз. Анжелика сразила его наповал.
— В другой раз, — томно отозвалась бывшая ласковинская подружка и кивнула в сторону красного «пежо», — я на колесах! А это вам, галантный мужчина!
И вложила в руку Сарычева свою визитку.
Петя покосился на Ласковина.
— Зеленый свет, — сказал Андрей. — Спасибо, солнышко!
Примерно через полчаса после указанного в приглашении времени (минус официальная часть) Сарычев подвез их к ограде Мраморного дворца. Прежде чем отец Егорий и Ласковин оказались внутри, их приглашения были проверены трижды. А когда они поднялись на второй этаж — в четвертый раз. Затем мускулистый парень в смокинге не хуже, чем у Ласковина, проводил их в большой зал, где уже набралось порядочно народа. Поскольку «официальную часть» они предусмотрительно пропустили, Ласковин так и не узнал, кто из городских бонз, «широкожопых» — как именовал их «черный пояс», а ныне коммерсант Шиляй — затеял здесь светскую тусовку с выпивкой и закусками.
Отца Егория тут же подхватило «боковым» течением и унесло в пучину «новообращенных» христианок, на чьи бриллиантовые «оклады» можно было отреставрировать средних размеров собор. Ласковин устоял. Не то чтобы он никого не заинтересовал, но холодное лицо в сочетании с приемом «железная бочка» (представьте, что перед вами с грохотом и лязгом катится эта самая железная бочка, пусть это отразится в вашем взгляде — и толпа впереди сразу поредеет) обеспечило Андрею необходимое для наблюдения одиночество.
Ласковин никого здесь не знал, и никто не знал его. Но чувствовал Андрей себя уверенно. Если не страдаешь коликами и импотенцией, хорошо одет, приятно пахнешь и не обременен ревнивой женой, респектабельность и светский блеск возникают сами собой.
Ласковин снял с возникшего рядом подноса бокал с ложкой коньяка (в подметки не годится тому, каким вчера угощал Абрек!) и не спеша двинулся между гостей. Чуть быстрее естественного течения.
Нелегко отыскать в такой толпе человека, если ты и видел его лишь раз с расстояния двадцать метров. Если ты даже не знаешь, здесь ли он. Ласковин не знал.
Продефилировав мимо стола с закусками, он подхватил салфеткой крохотный бутерброд. Вокруг халявной хавки столпилось довольно много народа. В основном мужчин. Особая публика, кочующая с банкета на банкет исключительно с целью хорошо покушать и, если удастся, унести с собой. Вопрос: как они проникают через многоступенчатый контроль?
«Телепортация, не иначе», — подумал Андрей.
Он сделал полный круг, так и не обнаружив искомого субъекта. Зато заметил отца Егория (трудно его не заметить!) в окружении стаи передержанных «леди» (или «ляди», как это правильно протранскрибировать по-русски?) и «нового русского», мужика лет пятидесяти с изумрудными запонками и потной рожей.
Чуть в стороне от Потмакова Ласковин заметил еще одного священника, маленького вислощекого батюшку в очках, с пегой негустой бородкой. Довольно симпатичного. Батюшка, скромно укрывшись в стенной нише, не спеша кушал бутерброд с черной икрой без масла (пост все-таки) и время от времени поглядывал на отца Егория. Лицо батюшки при этом каждый раз выражало печаль с примесью недоумения. Но вот он снова откусывал от бутерброда и озарялся доброжелательным пониманием. Сия мимическая игра настолько заинтересовала Ласковина, что он наблюдал за нею минуты три, затем продолжил движение, и примерно на половине второго круга ему повезло.
Пашеров Анатолий Иванович. Собственной персоной. Беседующий с двумя важными господами. И еще два «господина» значительных размеров высились за спиной господина депутата. Лица последних наводили на мысль о бульдозере.
Ласковин не стал подходить слишком близко. Успеется. Подозреваемый в союзе с дьяволом внешность имел вполне приличную. Выразительное лицо, решительный подбородок, уверенные жесты. Вот только росточком господин депутат подкачал и статью тоже. Но это не так важно, если стоят позади «сопровождающие лица».
Ласковин не слышал, о чем идет речь, но уже через минуту поймал себя на мысли, что охотно доверился бы человеку с такой внешностью и манерами. Если Пашеров действительно принадлежал к лидерам мафии, то он был очень оригинальным мафиози. Походил он, напротив, на киногероя из тех, кого сначала изображают жертвой, а впоследствии оказывается, что именно он управлял могучим «супером», причпокнувшим злодея. Достойным и незаурядным человеком выглядел Анатолий Иванович Пашеров. По крайней мере, на первый взгляд.
— Незаурядный человек! — произнес позади Ласковина женский голос.
Повернувшись, Андрей увидел молодую женщину в черном вечернем платье. Умеренно привлекательную.
— Простите, что вы сказали?
— Незаурядный человек! — охотно повторила дама.
— Простите, кто?
— Анатолий Иванович. Вы ведь уже минут пять его разглядываете?
