ОТРИЦАЕТ
Благов хоть был опытным следователем, но из памяти еще не стерлись белые страницы конспектов и учебников по криминалистике, из которых словно сыпались цитаты: '...особое значение в обеспечении успешности допроса имеет его коммуникативная сторона...', '...воспроизведению показаний на допросе может помешать волнение, вызванное необычной для допрашиваемого процедурой допроса...', '...способность находить верный тон в общении, пробуждать заинтересованность к даче правдивых показаний...'
Андрей Валерьевич кашлянул, расстегнул пуговицы пиджака, сел удобнее.
– Как, вы говорите, их звали? – переспросил он Порохова.
– Кажется, одного – Василий. А другого – Петр, – буркнул Порохов.
Благов следовал правилу, которому научил его старый преподаватель, бывший сотрудник угро: проверить все, что можно проверить, даже если это кажется пустой тратой времени. Он записал эти имена на листе бумаги и очертил кружком. Конечно, эти имена Порохов выдумал. И все же надо проверить и доказать.
– Продолжайте, – кивнул он.
Да, Порохов явно лгал, причем делал это неумело, словно ленился придумать более правдоподобную версию. Заунывным голосом он рассказывал следователю, как в начале лета познакомился с парнями Васей и Петей, которые попросили его поставить на временное хранение в Любимовке машину- бензовоз.
– Как-то они позвонили мне и предложили поехать за недорогой соляркой, – рассказывал Порохов. Он не поднимал глаз, и пальцы его нервно мяли бумажный катыш. – Приехали в какую-то воинскую часть. Василий попросил меня, чтобы я разрешил ему позвонить с моего мобильника. Я дал. Пусть звонит, жалко, что ли?
– А что он говорил по телефону? – уточнил следователь.
– Я не слышал, – уклонился от ответа Порохов. – Потом они куда-то поехали, сказали, что ненадолго. А я остался их ждать. И тут вдруг подъезжает машина, из нее выходят трое мужиков в штатском. У меня даже мысли не было, что это милиция. Думал, грабители. Потому и побежал. Но после того, как они стали по мне стрелять, я остановился. Страшно стало...
– Что было дальше?
– Один из них отобрал у меня мобильник и на все поступающие звонки стал сам отвечать, причем одной фразой: 'Все готово, можете приезжать!' Минут через двадцать приехал Петелин. Его тоже задержали.
– А эти... ваши новые знакомые – Вася и Петя – не появлялись больше?
– Нет, – покачал головой Порохов и глубоко затянулся сигаретой. – Как в воду канули. Я их больше не видел.
Допрос зашел в тупик. В конце концов Порохов отказался отвечать на вопросы следователя, понимая, что убедительно лгать ему не удается и он невольно начинает противоречить сам себе.
Вскоре Андрей Валерьевич получил еще один немаловажный документ. Это был протокол обыска, проведенного в квартире Чернова. Оперативными работниками были изъяты радиостанция, документы на 'ЗИЛ-131', задержанный на территории бывшей воинской части, бланки договоров о купле-продаже нефтепродуктов, документы на несколько единиц автотехники, которая по учетам ГИБДД не числилась, а по документам принадлежала Порохову. Немалый интерес для следствия представляла фотография, на которой Чернов и Порохов были сняты вместе.
ЧЕРНОВ И ПЕТЕЛИН ТОЖЕ...
Несмотря на многочисленные улики, Чернов также отказался признать свою вину. Говорил он торопливо и сумбурно. Да, он дружил с Пороховым и вместе с ним иногда ремонтировал старые машины. В начале лета Порохов мимоходом сказал ему, что в Любимовке, где они занимались ремонтом, кто-то собирается закопать в землю большие емкости. Но кто именно и для какой цели собирался это сделать – он не знал. В эту деревню Чернов ездил лишь для того, чтобы покормить собаку. Жалко животное, так ведь? Весь день сидит на цепи и уже так исхудало, что живот ввалился. Видел ли он, как из емкостей выкачивают топливо? Да, видел! Что было, то было. Зачем лгать... Конечно же, познакомился с этими людьми. А почему бы и нет? Чернов – парень коммуникабельный, с хорошими мужиками быстро находит общий язык. Выпили малость, сошлись ближе. Они как узнали, что у него есть пейджер, так попросили выручить. Просьба, собственно, была пустяковая: получать сообщения от некоего молодого человека по имени Володя Сутеев. А еще по просьбе этих мужиков Чернов пару раз отвозил этому самому Володе деньги. А разве здесь есть какой-нибудь криминал? Надо помогать друг другу! Человек человеку друг, товарищ и брат...
Пожалуй, только Петелин тщательно продумал то, что собирался сказать следователю. Он давал показания неторопливо, тщательно взвешивая слова.
– Шестого сентября я вышел из отпуска, – говорил он, спокойно глядя в глаза Андрею Валерьевичу. – В этот же день я вместе с Сутеевым проверял Первый участок. В районе воинской части я заметил врезку на трубопроводе.
– И как вы на это отреагировали? – спросил следователь.
– Я предложил Сутееву немедленно доложить об этой врезке нашему начальству. Но он стал меня пугать, дескать, врезку сделали 'крутые' ребята, и нам может не поздоровиться.
– Сутеев был знаком с этими 'крутыми'?
– Мало того! Он дал мне телефон одного из них и сказал: звони и разбирайся с ними. А я, дескать, умываю руки.
– Вы позвонили?
Петелин горько усмехнулся:
– Позвонил. Не знаю, кто мне ответил, но разговор был очень короткий. Мне сказали: срочно приезжай к ангару. То есть к тому месту, где была врезка. Я стал думать, ехать или нет. Решил, что лучше поехать и попытаться убедить этих 'крутых' заварить врезку. Но когда приехал на место встречи, меня задержала милиция.
– Ваш напарник Сутеев утверждает, что вы предложили ему хорошие деньги за небольшую услугу: он должен был сообщать по телефону некой женщине по имени Ольга о времени перекачки топлива с завода на базу.
– Это ложь, – отпарировал Петелин.
– Значит, Сутеев вас оговаривает?
– Выходит, что так.
– А для чего он это делает?
– А хрен его знает, – ответил Петелин и пожал плечами.
АЛЬМА-МАТЕР
– В Лукино, – сказал Андрей Валерьевич водителю, сев в машину.
– Люблю я эти места, – стал откровенничать водитель, когда 'Волга', заметно потеряв в скорости, съехала на грунтовку. – Посмотришь на эти поля, на эти леса и понимаешь, что мы на этой земле – в гостях и надо вести себя соответственно...
Благов расстелил на коленях карту. Дорога круто уходила то влево, то вправо, и ему никак не удавалось сориентироваться.
– А вы спрашивайте, – пришел на выручку водитель, изредка поглядывая на следователя. – Я эти места знаю... Вот сейчас слева от нас будет озеро Святое.
– Как? Святое?
– Живописнейшее место! Если поставить палатку да встать до восхода солнца, то можно увидеть такую красоту – вовек не забудете! Туман, камыши, лилии. Вода ровная, как стекло, и время от времени черные жирные спины карпов – то там, то здесь. Кажется, что вода кипит... А вот поворот на Лукино. Чуть дальше – бывшая воинская часть.
– Нам как раз туда и надо.
Машина остановилась за ангаром. Благов вышел, приблизился к тому месту, где в трубопроводе была сделана врезка, и, следуя давно заведенной привычке, обратился к своим молитвам, которые впитал в свою великолепную память еще в годы учебы. 'С тактической точки зрения обыск в помещении целесообразно начинать с наиболее вероятных мест обнаружения искомых объектов...', 'следователь не вправе поддаваться влиянию внешнего впечатления от обстановки обыскиваемого помещения, отступать при первых неудачах...' Криминалистика! Великая наука! Альма-матер! Спаси и сохрани...
За два часа он успел детально осмотреть место преступления. Дотошный взгляд скользил по предметам, к которым прикасались люди, задавшие ему головоломку. Это напоминало работу археолога: Благов как бы выкопал из-под земли осколки черепицы, ржавые металлические предметы, обломки костей и ритуальных поделок. И теперь ему надо было сложить все эти фрагменты так, чтобы получилось нечто цельное и конкретное.
Благов почувствовал, что ему стало жарко. 'Кажется, я уже вижу всю картину преступления', – подумал он, расстегивая воротник рубашки и ослабляя узел галстука.
ЗАБОТ – ВЫШЕ КРЫШИ!
Они сидели друг против друга – старший оперуполномоченный Ильин и следователь Благов. Андрей Валерьевич склонился над листом бумаги, на котором мелким почерком был составлен план дальнейшей работы.
– Записывай, что ты должен сделать немедленно. Первое: до пятого числа установить местонахождение директора ООО 'Фен' Лузгиной.
– Вы считаете, что она причастна к хищениям? – спросил Ильин.
– Я почти уверен в этом. После допроса мы уже можем ответить на этот вопрос наверняка... Пиши дальше: не позднее двадцатого числа мы должны допросить свидетеля Шелепина и проверить его причастность к преступлению.
– Этот пацан расколется сразу, – уверенно заметил Ильин.
– Не отвлекайся! Не позднее этого же срока тебе надо съездить в Ростов и провести выемку документов на 'ЗИЛ-131'.
– Понял, Андрей Валерьевич.
– И провести проверку по сбыту бензина в Иванове.
Ильин кивнул и снова склонился над пухлой и изрядно потрепанной рабочей тетрадью. Благов подождал, когда он допишет, и добавил:
– И последнее: надо установить и допросить в качестве свидетелей работников цеха по копчению рыбы. Эти ребята круглосуточно находятся на территории бывшей воинской части и могут рассказать нам много интересного.
– Сделаю, Андрей
