ты шел по набережной! Я следила за тобой, и меня просто подмывало утопить тебя! Но пожалела проныру!
Затем раздались короткие гудки. Она бросила трубку. Я глянул в зеркало. Неужели я в самом деле урод?
– Ты думаешь, это вынудит ее во всем признаться? – скептически произнесла Ирэн.
Я пожал плечами.
– Больше я ничего не могу сделать, чтобы расколоть этот орешек.
– А если она будет продолжать упираться и валить все на Белоносова?
– М-да, – пробормотал я. – На Белоносова теперь можно свалить все, что угодно.
– Почему все, что угодно?
– А где он, этот Белоносов? Аа-у-у! Пропал без вести где-то на Побережье. Может быть, он уже тоже мертв.
– С чего ты взял?
– Почему-то мне кажется, что Белоносов попал в мясорубку наркомафии, у которой начался очередной передел сфер влияния. Если даже опытных курьеров расстреляли и сожгли вместе с машиной, то какого-то жалкого учителя физкультуры убрать было совсем не трудно.
– Не убедительно, – скривилась Ирэн, глядя на машины «Скорой помощи», отъезжающие от дома Белоносова.
– Да, может, я ошибаюсь, – вслух размышлял я. – Вполне возможно, что Белоносов пронюхал, что Рябцев готов сдать его с потрохами, и просто подался в бега. Ты знаешь, с деньгами, которыми он ворочал, можно бегать долго и даже с комфортом.
– Разве у него были большие деньги? – удивилась Ирэн.
Меня удивило ее удивление. Сама подсунула мне его чек из «Жемчуга», и еще удивляется!
– Голубушка, напоминаю: только на прошлой неделе он купил алмазов и сапфиров почти на пять тысяч баксов.
Ирэн глянула на меня широко раскрытыми глазами.
– Так чек, значит, принадлежал Белоносову??
Кажется, мы оба что-то не понимали.
– А кому ж еще! Я же взял его в твоей келье! Я думал, ты в курсе, чей это чек!
– Ни в каком я не в курсе! – обиделась на мой резкий тон Ирэн. – Я подобрала его на обочине дороги, где разбился Лешка. Еще удивилась – откуда у Лешки такие бабки? Потом подумала: может, его в качестве вещдока прихватил с собой Лешка? И нарочно положила этот чек на зеркало, чтобы ты взял его и проверил, кому он принадлежит.
Что-то нехорошо мне стало. Я смотрел на центральную улицу, по которой с воем пронеслось несколько милицейских машин. Наверное, это следственная группа и бравый Сергеич в ее составе. Сейчас будет звонить мне на мобильный, требовать отчет. А какой тут может быть отчет, если в голове вдруг все перевернулось вверх дном!
– Что с тобой? – спросила Ирэн, с подозрением глядя на меня.
– А был ли этот чек вещественным доказательством? – пробормотал я. – А если его обронил сам владелец? То есть я имею в виду, что этот чек выпал из кармана того, кому он принадлежал…
– Что ты хочешь этим сказать? – прошептала Ирэн, заметно бледнея.
По-моему, у нее в голове тоже все начало переворачиваться.
– Я хочу сказать, что вместе с Лешкой, в одной машине, мог ехать и Белоносов.
– Но где же тогда труп Белоносова? – одними губами произнесла Ирэн.
Мы смотрели друг на друга, как два охлажденных цыпленка в витрине универсама.
– Ты хочешь сказать, что Белоносов после аварии выжил? – выжимала из меня что-либо внятное Ирэн.
– Я хочу сказать… Нет, я хочу тебя спросить: ты ездила на опознание Лешки?
Ирэн смотрела на меня такими глазами, будто я намеревался убить ее в случае отрицательного ответа.
– Нет…
– И я не ездил.
– Но труп опознал Сергеич!
– Сергеич видел Лешку всего два раза в жизни! – крикнул я и крепко схватил Ирэн за руку. – И ты думаешь, он с уверенностью опознал труп, у которого было сильно деформировано лицо?
– А что ты на меня кричишь?! – тоже закричала Ирэн. – Я что, в чем-то виновата?
– Да! Виновата! Виновата! Уж если ты взялась за расследование убийства, то обязана сначала убедиться в том, что убитый убит!
Я повернулся и схватил за лямки сумку, которая лежала на заднем сиденье. Вытряхнул все Лешкины вещи себе на колени: диктофон без кассеты, часы с разорванным браслетом, электробритву, мобильный телефон в футляре.
