Кира увидела его, улыбнулась и приветливо помахала полотенцем. Ворохтин тоже помахал ей. «Сейчас сержант принесет косметичку с героином, и больше я ее никогда не увижу», – без особого драматизма подумал он, не исключая и такое развитие событий.
Когда прошли все мыслимые и немыслимые сроки, и Ворохтин уже устал стоять, и Кира уже умылась и снова залезла в свою палатку, а Зубов смотрел на «УАЗ» уже с нескрываемой ненавистью, ударяя кулаком по столу, к зонтику наконец приплелся сержант.
Ворохтин смотрел на него и чувствовал, как спадает напряжение. В руках у сержанта ничего не было.
– Ну? – рявкнул на него Зубов.
Сержант, не исключая серьезной взбучки, на всякий случай остановился шагах в трех от своего начальника и развел руками:
– Хрен ее знает, где она!
Зубов опять кинул на Ворохтина пытливый взгляд. Тот взгляд выдержал, но вот с нахлынувшей улыбкой справиться не смог. Старший лейтенант побледнел и перевел взгляд на сержанта.
– А где она, по-твоему, может быть? – процедил он.
– Не знаю! Она под задним сиденьем лежала!
Зубов снова перевел взгляд на Ворохтина:
– Чего улыбаешься? Ну, чего ты улыбаешься? Твоя работа?
– Нет, – покрутил головой Ворохтин.
– Ты машину вчера на ключ закрывал? – едва сдерживаясь, спросил Зубов у сержанта.
– Машину? – переспросил сержант и часто заморгал.
Зубов в очередной раз повернул голову и посмотрел на Ворохтина. Должно быть, у милиционера уже шея заболела, потому как он принялся массировать ее и при этом сильно морщился.
– Свободен! – сказал он и уточнил: – Пока свободен! И не надо радоваться. Сияешь, как новая копеечка.
– А почему мне не радоваться? – возразил Ворохтин. – Вы же прекрасно знаете, что к этому порошку я не имел никакого отношения. Теперь все потихоньку встанет на свои места.
– Ты так думаешь? – усмехнулся Зубов.
– Да, – подтвердил Ворохтин и посмотрел на полукруглые, словно буйки, острова. – Скоро содержимое сумочки к вам вернется. Только уже в качестве орудия убийства.
Глава 35
Другой вопрос
Обычай стучаться в дверь при входе в чужое жилище рождает серьезные проблемы, когда надо войти в палатку. Ворохтин минуту топтался рядом с палаткой Киры, то покашливая, то щелкая пальцами, то аплодируя. Наконец он задал простой и прямолинейный вопрос:
– Кира! Ты там жива?
– Да, – отозвалась изнутри девушка. – Только ко мне нельзя. Я сейчас!
Он слышал, как шуршит одежда, потом вжикнула «молния», и Кира вышла из палатки. Она опять была в своей вечной штормовке, застегнутой под самое горло. Ворохтин взял девушку под руку и повел к берегу.
– Мне посчастливилось увидеть тебя сегодня без штормовки. Должен признаться, тебе очень идет быть не в ней.
Кира рассмеялась и осторожно высвободила руку.
– Это комплимент? А о чем вы разговаривали с милиционерами?
Он остановился и повернулся к девушке:
– Кира, скажи, ты случайно не видела, кто крутился возле милицейской машины, когда Зубов с сержантом уплыли к Пятому острову?
– Уплыли к Пятому острову? – повторила она и задумалась.
– Это было, когда ты вернулась на моей машине с лодочной станции, – уточнил Ворохтин.
Кира ахнула и прижала ладонь ко рту.
– Вы уже видели? – виноватым голосом произнесла она.
– Что?
– Свою машину!
Ворохтин с досадой покачал головой:
– Ты не о том думаешь! Черт с ней, с машиной!
Они вышли на пляж и сели на лавку.
– А что значит «крутился»? – спросила Кира. Она профессионально чувствовала, что дело пахнет сенсацией, и хотела выжать из Ворохтина всю правду.
