– пли!!
Ворохтин смеялся. Смех давался ему легко, как любому человеку, чьи нервы напряжены до предела.
– Мне нравится твой юмор, – сказал он.
– Только юмор? – обиженным голоском произнесла Кира. – А больше – ни-ни? Ведь я сама тоже ничего!
– Ты просто чудо! – согласился Ворохтин. – Особенно на необитаемом острове, где выбор девушек относительно небольшой.
– Да! – кокетливо ответила Кира. – Выбора у тебя нет. А потому придется довольствоваться мною. Между прочим, если бы каждая супружеская пара жила бы на необитаемом острове, не было бы ни измен, ни разводов. Как у Адама и Евы.
– Не думал, что сегодня мне свалится на голову такое счастье, – сказал Ворохтин и взял Киру за руки.
– Э-э! Тебе сегодня еще не такое счастье свалится на голову! – заверила Кира. – А если честно, ты хотел бы остаться на этом острове со мной? Почему Саркисян не придумает новое шоу, в котором участвовали бы пары?
Она мягко положила руки ему на плечи и заглянула в глаза.
– Я обязательно подкину ему эту идею, – ответил Ворохтин, обнимая Киру за талию.
– А зачем ее подкидывать? Шоу в принципе уже закончилось, и надо без всяких пауз начинать новое… Ой, что ты меня щупаешь и щекочешь? С талией у меня все в порядке… Между прочим, соотношение объема груди, талии и бедер… ой-ой-ой, щекотно!
Кира захихикала. Ворохтин коснулся пальцами «молнии» на ее штормовке. Девушка не проявила никакого беспокойства.
– Какое соотношение у тебя, говоришь? – спросил он, расстегивая «молнию» до конца.
– Почти как у Венеры Милосской! Я скульптуру в Эрмитаже тихонько обмерила, а потом сравнила… А хочешь анекдот? Попали на необитаемый остров русский и француженка. В первую же ночь русский говорит…
Он стянул с нее штормовку. Кира не сопротивлялась, только поправила съехавшую с плеча резиновую лямку. Ворохтин замер перед девушкой, глядя на подтяжки наплечной кобуры, которые пересекали ее грудь.
– Это что? – произнес он и повернул девушку, словно манекен, к себе боком.
– Последний писк моды, – пояснила она. – Правда, для полного шика не хватает пистолета… Что ж ты остановился? Еще что-нибудь с себя снять?
– А где же пистолет?
Кира вздохнула.
– Все вы, мужики, такие! – капризно произнесла она. – Я с ним о любви, а он о пистолете… И вообще, у меня такое ощущение, что я раздеваюсь перед зрителями!
Она оттолкнула Ворохтина от себя и быстро подошла к камере, закрепленной на дереве. Потянулась к ней рукой и поцарапала ногтем переднюю панель. С панели отвалился маленький кусочек засохшей глины, и оказалось, что под ним горит красная лампочка. Камера была включена, и шла передача изображения.
– Ну вот, – пробормотала Кира. – Я же говорила, что чувствую зрителей!
Она выключила камеру, отсоединила от нее аккумулятор и закинула его в кусты.
Слишком много произошло событий, которые Ворохтин не в силах был объяснить. Он смотрел то на Киру, то на камеру и не знал, что сказать. Появление на острове девушки, кобура под ее рукой, работающая камера… Что все это значило? Чья сейчас разворачивалась игра?
Кира отряхнула ладони и зябко повела плечами.
– Я без штормовки все равно, что голая! – сказала она и требовательно протянула Ворохтину руку. – Так куда все-таки подевался Ботаник? Он еще живой или уже мертвый?..
– Что? – прошептал Ворохтин и, швырнув штормовку на траву, кинулся в глубь острова. Его глаза успели отвыкнуть от темноты, и Ворохтин бежал почти вслепую. Ветви безжалостно стегали его по лицу, под ноги, как назло, попадались корни и коряги, и он несколько раз упал, прежде чем добрался до того места, где оставил связанного и совершенно беспомощного Ботаника.
Остановившись как вкопанный, Ворохтин едва различил примятую кучку опавших листьев и обрывок бинта, который болтался на стволе молодой осины.
Ботаник исчез.
Глава 43
Нехорошо обижать девушек
«Ах, какой же я идиот! Какой кретин! Прошляпил парня! Отдал, как ягненка, на заклание! – думал Ворохтин, возвращаясь к костру. – Кира, эта шпанская мушка, попросту отвлекала меня. И пока я, как дебил, мял складки на ее животе, убийца расправился с Ботаником!»
Он возвращался намного медленнее, чем когда бежал в лес. Спасатель был подавлен тем, что произошло. Он еще не знал, что сделает, выйдя на поляну, и что скажет Кире.
«Эта чертова камера снимала, как мы мурлыкали с Кирой. Ботаник забыл ее выключить? Но кто замазал глиной лампочку?»
Он посмотрел на светящийся циферблат электронных часов. Без четверти одиннадцать. В аппаратной в
