По мере того как я приближался к аэропорту, мысли о судьбе моей непутевой Ирины вытесняли все остальные. Какие я получу распоряжения? Куда мне будет приказано приехать? Почему-то я был уверен, что по электронной почте придет адрес какого-то загородного гаражного кооператива или заброшенного завода. Может быть, до встречи с убийцей остался час или того меньше. Очень скоро отпадут многие вопросы, и мне ясно скажут, что я должен сделать, чтобы спасти Ирину. Когда я поднимался на второй этаж аэропорта, то был пропитан тревогой и волнением, как грозовая туча электричеством.
Кафе пустовало, и воздух в нем был настолько прозрачным, что от дверей я без труда видел дальнюю торцевую стену. Бармен с внешностью водопроводчика провел меня к компьютеру. Я волновался и два раза подряд ввел неправильный пароль. Наконец на экран выгрузилось новое сообщение от Человека: «Через Пятигорск поедешь до Нальчика, оттуда на Беслан. Как только проедешь реку Черек, сворачивай в сторону заповедника и гони до поселка Эден. В почтовом отделении попросишь соединить с телефоном 8-10-380-48 -97-44-52 и скажешь: «Я на месте». Свой телефон не отключай, будь все время на связи. Большой тебе привет от Ирины! Человек».
Я долго буравил экран глазами. Вот тебе и гаражный кооператив на краю Минвод! Надо ехать в Нальчик, а оттуда в сторону Беслана, а потом еще до поселка Эден. Похоже, что и это еще не конечный пункт. Ни хрена себе ближний свет!.. Беслан, Беслан… Что-то очень знакомое… Ах да! Там же находится аэропорт Владикавказа, из которого я вылетал каких-то три дня назад! Вот же какое совпадение – убийца заманивает меня в те же места, где я совсем недавно был. И опять я начинаю задумываться о том, случайное ли это совпадение?
– Распечатайте, пожалуйста, письмо, – попросил я водопроводчика.
На память лучше не полагаться. Если маршрут запомнить легко, то номер телефона лучше записать. И еще: надо срочно купить подробную карту региона. Река Черек. Поселок Эден… Нет, не слышал я о такой реке и таком поселке. Водопроводчик принес мне лист с напечатанным на нем текстом и счет. Я еще раз пробежался глазами по посланию убийцы. На экране монитора слова всегда выглядят не так, как на бумаге. Кажется, что экран выхолащивает из слов их глубинную сущность и они не передают настроения автора. А вот на бумаге письмо убийцы кажется более жестким; его стиль лаконичен, в нем мне привиделись скрытая агрессия и раздражение. Может быть, у него что-то не получается? Может, Ирина сбежала?.. Я замер на лестнице, вглядываясь в мелкие черные буковки, будто вытягивал из них некую закодированную, скрытую информацию. А почему бы и нет? Почему я до сих пор уверен, что Ирина по-прежнему в заложницах у негодяя? Когда я позвоню по номеру, который он мне указал, я скажу не только что прибыл на место, я потребую убедительных доказательств, что Ирина по-прежнему с ним, что она жива и невредима.
Продавщица газетного киоска кинула мне колоду игральных карт.
– Вы меня не поняли, – сказал я. – Мне нужна географическая карта.
– Так выражайтесь яснее!
Я был рассеян. Забыл взять сдачу, несмотря на то, что мне вслед кричали и продавщица, и покупатели. Вышел из аэропорта, перепрыгнул через барьер кустов, огораживающих сквер, сел на свободную скамейку и развернул карту Центрального Кавказа. Вот река Черек, вот дорога в заповедник. А вот и поселок Эден… А это что?
Мой палец замер на витиеватых контурах ледников и горных хребтов. Мать честная! Хребет Крумкол! А на его южном склоне голубой каплей обозначен ледник Джанлак, на котором я совсем недавно работал. Если бы не хребет, то от поселка Эден до места трагедии – рукой подать. Уж не к Джанлаку ли притягивает меня убийца?
Это открытие заставило меня крепко задуматься. Кажется, впереди забрезжил свет. Во мне укреплялась уверенность в том, что взятие Ирины в заложницы – это отголосок джанлакского эха, моей работы на леднике. Но чем я могу быть полезен убийце в месте, похожем на ад? В том месте, где с чудовищным треском трутся друг о друга гигантские ледяные глыбы, где в одночасье образуются бездонные трещины, и вырастают сахарные скалы, и беспрерывное движение многотонных масс мокрого снега и колотого льда не оставляют никаких шансов на жизнь тому безумцу, который попытается оседлать это мерзлое чудовище!
Стремительными шагами ко мне подошел мужик, представился Санькой и попросил у меня рубль. Я насыпал в его ладонь мелочь, которая отягощала карманы и мешала мне быстро бегать… И еще этот Антон Мураш! Тоже пытался затащить меня на Джанлак. Что за навязчивая идея овладела совершенно разными людьми в одно и то же время? Ладно, Мураш хотел побывать на месте гибели отца. А что нужно убийце? Здесь что-то нечисто, мысленно повторил я фразу, уже настолько затертую, затасканную, десятки раз передуманную, что пора было заменить ее чем-то свеженьким. Но где, черт возьми, взять свеженькую мысль?
Кто бы знал, с каким усердием пожирало меня любопытство! Санька вернулся с бутылкой пива и отдал мне лишнюю мелочь. Честный алкаш.
– Как в Нальчик проехать? – спросил я его.
– Хочешь – поездом, – ответил Санька, оторвавшись от горлышка бутылки и переведя дух. – Хочешь – автобусом. Но поездом дешевле.
Я совершал поистине титанические усилия, выдавливая из своего мозга крупицы воспоминаний о спасательных работах на леднике. Не совершил ли я там какого-нибудь грешка, за который теперь буду расплачиваться? Не произошло ли там некоего странного и двусмысленного случая, последствием которого и стали последние события?
Нет, ничего подобного память моя не выдала. Я и мои товарищи, работавшие на леднике, подчинялись только совести. Она была нашим начальником. Мы спали в продуваемых всеми ветрами палатках и ветхих приютах, скрючившись в сырых спальниках. Еду готовили на костре. Работали от рассвета до заката, до изнеможения махали лопатами, ломами и кирками, дробя и перетаскивая тонны льда и снега. Лелеяли робкую надежду на то, что кто-то еще остался жив, кто-то сумел спастись в скальной нише или пещере. Так что хочет от меня убийца, присылающий мне электронные письма?
Никакой спасительной идеи не пришло мне в голову, и я вынужден был отступить и поставить под сомнение то, что казалось почти очевидным. А вдруг Человек заманивает меня вовсе не на Джанлак? Разве свет клином сошелся на этом леднике? Кавказский хребет огромен. Мои следы остались не только на Джанлаке, но и на склонах Эльбруса, Чегета, Аибги и других очаровательных вершин. В конце концов, зачем я раньше времени пытаюсь проводить какие-то параллели? Надо набраться терпения. До момента истины осталось совсем немного.
Уж кому-кому, а самому себе я всегда верил. И потому без труда убедил себя в том, что спасательные работы на леднике и скверная история с Ириной ничем не связаны. Надо занять себя более благодарным и продуктивным трудом: попытаться выяснить то, что еще можно было выяснить. Я только сейчас подумал о том, что убийца, оставив мне номер телефона, допустил непростительную оплошность. Судя по всему, это
