Освободитель,– сгинул где-то в горах Хох. Конг, Урнгур, Хурида. Урнгриа Данил видел в деле. Натасканных Биорком наемников эдзамского правителя. Говорят, стоило сотне их появиться на эдзамском берегу Зуры, и бур-чаданну на соседнем берегу немедленно сворачивали шатры. И тут же, не без злорадства, Данил вспомнил, как десять лет назад хуридские «ночные братья» набезобразничали в урнгурском открытом городе Чагуне. Тогдашний Наисвятейший отказался выдать преступников, и три тысячи всадников урнгриа смерчем пронеслись по юго-западу Хуриды, вырезая всех «ночных братьев» и вообще любого, кто осмеливался поднять меч. Говорили, когда урнгриа повернули обратно, тогдашний Наисвятейший умер от счастья. И освободил место для нынешнего, тут же заверившего Урнгур в своей полной лояльности. Лояльность Хуриды! Данил усмехнулся. Отец его весь последний год занимался именно Хуридой. Главным образом пытаясь помешать возникновению союза Наисвятейшего и Алчущих. Трудно сказать, насколько удачно. Конечно, волшба в Хуриде по-прежнему была запрещена. И в день их прибытия повешенный за ноги труп колдуна украшал портовую площадь в Воркаре. Но есть же разница между деревенским колдуном и настоящим чародеем…
Справа лес сменился болотом. В черном тростнике трубно орали лягушки.
– Эй! – окликнул светлорожденного Рудж.– Побереги пардов!
Задумавшийся Данил пустил своего зверя крупной рысью.
– Когда кончится болото, устроим привал,– сказал светлорожденный.
Впереди появился всадник в коричневом плаще воина-монаха. Поднял руки в ритуальном приветствии. Северяне ответили тем же. Разминулись. Хуридит ничего не заподозрил.
Болото кончилось.
II
Прошло пять дней. За это время Данил и Рудж преодолели изрядный кусок пути. Двигались в основном по ночам, днем отсиживались в лесу. Встречавшиеся городки обходили, через деревни ехали напрямик. Парды отъелись на подножном корму – дождь выгнал из земли несметное количество грибов, вдоль болот росли кусты, усыпанные гроздьями тусклых сизых ягод. Парды пожирали их с невероятной жадностью. Рудж рискнул, попробовал – оказалось ничуть не хуже винограда. Если бы не дожди, кормчий счел бы путешествие вполне терпимым.
Спокойная жизнь кончилась в полдень шестого дня. Северяне проснулись от тревожного ворчания пардов.
Данил прислушался.
– Пеший,– негромко произнес он.– Один.
Но едва разбудивший их человек появился на поляне, светлорожденный убрал руку с меча. Сутулый старик ростом по плечо Руджу, тощий, лысый, как выяснилось, когда пришелец откинул капюшон. Остатки волос старикашка заплел в косицу и свернул на манер жителя Тайдуана, но одет по-здешнему.
Парды зарычали. Пришелец им не нравился. Но Данил не счел его опасным.
– Есть хочешь? – на аркинно спросил светлорожденный, верный обычаям.
– Благодарю… благородный воин! – ответил старичок… На хорошем хольдском.
Рудж недоверчиво оглядел пришельца от оловянного цвета косицы до коричневых сапог.
– Ты кто? – напрямик и довольно недружелюбно спросил он.
Данил никогда не позволил бы себе такой бестактности.
Но старичок ничуть не обиделся.
– Усик меня зовут,– ответил он добродушно.– Не осмеливаюсь спросить, что делают светлорожденный Империи и его друг в хуридском лесу.
– Позволь узнать, почему ты предположил, что я – светлорожденный? – осведомился Данил.
Он уже жалел, что предложил пришельцу пищу.
– В благородном господине – кровь Асенаров! – Старичок усмехнулся, обнаружив полный рот отличных зубов.– Я видел твоего родича однажды. А если б и не видел – твоя кольчуга, меч… Вагарова работа, верно?
И, усевшись на бревно подле костра, с невероятной быстротой принялся уплетать холодную грибную похлебку собственной, извлеченной из-за голенища ложкой. Через пару минут котелок опустел.
Рудж и Данил: один – с удивлением, второй – восхищенно,– наблюдали за исчезновением собственного обеда.
Старичок докушал, с сожалением поглядел на донышко и тщательно облизал ложку.
– Я не всегда так ем,– пояснил он.– Но когда нервничаю, мне надо кушать.
– И что же тебя, сударь, обеспокоило? – поинтересовался Данил.
– У меня серьезная встреча здесь, в этом лесу,– важно сообщил старичок.– Кстати, он принадлежит Риганскому монастырю. Монахи называют его Мокрым, чернь – Могилой. Потому что пойманных тут бродяг святые братья обычно живьем закапывают в землю.
Все это было поведано доброжелательным дребезжащим тенорком. Словно дедок рассказывал о прихотях любимой внучки.
– И с кем же у тебя назначена встреча, сударь? – спросил Данил.– Уж не с монахами ли?
Усик прижмурил глаз, поглядел сначала на светлорожденного, потом на хмурого кормчего.
– С вами, благородный Данил и достойный Рудж!
И наклонил голову набок: ни дать ни взять – стервятник ург, приглядывающийся к падали.
– Ты встретился,– Данилу совсем не понравилось, что старикашка знает их имена: тут уже не прикроешься болтовней о фамильном сходстве.– Говори!
– Мне нужна твоя помощь, благородный господин! – Усик склонил голову к другому плечу и обозрел светлорожденного другим глазом.
– Мы – беглецы во враждебной стране,– сказал Данил.– Мы можем вместо помощи принести тебе смерть.
– Не беспокойся об этом. У тебя есть некая вещь, которая тебе не принадлежит. Верни ее мне, и я буду вечно тебе признателен.
– Что ты имеешь в виду? – спросил светлорожденный.
– Он имеет в виду браслет, который ты носишь на руке,– вмешался Рудж.– Я думаю, нам следует его убить!
– Уж не думаешь ли ты, морячок, что сможешь меня убить? – осведомился старичок.
– Уходи! – резко бросил Данил.– Ты ел мою пищу, и я не хочу применять силу!
– О! Мой господин чтит старинные обычаи! – Усик захихикал.– Что ж, я тоже не стану тебя убивать.
Он вскинул руку:
– Гаваом лхац…
– Ни слова, маг! – Меч светлорожденного мгновенно оказался у груди Усика.– Ни звука – или я забуду о старинных обычаях…
– …атм! – закончил чародей.
И Данил окаменел.
– Богиня,– прошептал Рудж, коснувшись своей серьги.– Богиня, укрой нас!
Чародей захихикал, схватил светлорожденного за руку и дернул застежку браслета. Руджа он явно и в грош не ставил. Металлический щелчок – и браслет с посланием – в руке мага…
В этот момент ветер хлестнул по кронам, сорвав черные хлопья листьев. Солнечный луч ударил прямо в глаза светлорожденному,– и он очнулся. И, не раздумывая, полоснул мечом.
Чародей взвизгнул, взмахнул руками… и пропал.
Серебряный браслет лежал у ног светлорожденного. Данил поднял его и надел на запястье.
– Благодарю тебя, Богиня! – проговорил Рудж.
Голос его дрожал.
– Да,– сказал Данил.– Это было неприятно. И обед наш сожрал, паршивец! Парды-то, умницы, сразу его раскусили. Как ты разбил чары?
– Не я, Морская богиня,– Рудж коснулся серьги.– Мы, Владыки морей, хранимы от магии. По счастью, не только на море, как выяснилось. Но это тайна, Данил!
– Я понимаю,– он покачал головой.– Алчущий из Тайдуана. Ну и ну!
– Почему из Тайдуана?
