Но на этом Славкино бешеное везение кончилось.
– Стой, где стоишь, варяг! – раздался за Славкиной спиной звонкий женский голос. – И повернись. Медленно.
В голосе этом было столько уверенности, что Славка действительно повернулся
И правильно сделал. Прямо ему в живот смотрела острая головка арбалетного болта. На таком расстоянии, да еще в тесноте, увернуться было невозможно. И сбить болт мечом – тоже. Слишком близко.
– Я тебя знаю, варяг.
Это была не женщина. Мальчишка, лет тринадцати. Красивый мальчишка, светловолосый, синеглазый… Маленький викинг. Славка ни на миг не усомнился, что стоит ему дернуться – и парнишка нажмет на спуск. Чем-то этот юный скандинав напоминал самого Славку. И в глазах его Славка прочитал: он будет не первым врагом, которого убьет маленький викинг.
– Я тебя знаю, варяг.
– А я тебя – нет, – спокойно ответил Славка.
Мысленно он прикидывал свои возможности. Возможностей было не больше, чем если бы арбалетный болт уже пришпилил его к бревенчатой стене.
Одно обнадеживало. Парнишка должен был выстрелить сразу. Любой отрок, оказавшийся один на один с матерым гриднем, в одиночку завалившим троих викингов. Сам Славка на месте отрока выстрелил бы не задумываясь. А этот – не испугался. Храбрость? Гордость? Уверенность в своей силе?
– Я – Олав, – сказал мальчишка. – Ярл Сигурд, воевода Вальдамара – мой дядя.
Сигурда Славка знал. Серьезный воин. Очень опасный.
– Я видел, как ты бился, – сказал мальчишка. – Ты очень хорошо бился. Я видел, как ты говорил с конунгом Вальдамаром. Ты очень хорошо говорил с ним. Но я, будь я на твоем месте, рус, вел бы себя не хуже.
– Верю, – согласился Славка. Да, храбрость и гордость. Парень, видно, вообразил себя героем саги.
Может, удастся его уболтать? Чтобы он расслабился, и тогда скрутить… Не убивать. Просто связать и…
– Ты быстрый и сильный, – произнес Олав. – Но вряд ли ты сумеешь меня перехитрить. И боги твои тебе не помогут.
– Бог, – возразил Славка. Просто чтобы что-то сказать. – Я – христианин и верю в Единого Бога.
– Я видел христиан, – заметил Олав. – Они не похожи на тебя. Много говорят о своем боге, и у них совсем нет чести. Из них удобно делать трэлей.
– Из меня трэль не получится, – усмехнулся Славка.
– Всякое бывает, – задумчиво произнес мальчишка. – Меня вот сделали трэлем. Правда, я тогда был совсем маленький. – И добавил после паузы, без всякой гордости, как факт: – Я убил этого человека. Ты пришел к дочери полоцкого ярла?
– Да, – не стал отрицать Славка.
– Как? У тебя есть крылья?
– У меня есть руки. Я влез по стене.
– Верно, – согласился Олав. – Я бы тоже так смог. Я хорошо лазаю. Когда мы с матерью жили в Опростадире, никто не приносил столько птичьих яиц, сколько я. А зачем ты пришел к дочери ярла, варяг Богослейв? Из удали?
Славка покачал головой.
– Я хочу ее спасти, – сказал он. – Вряд ли ты поймешь. Я люблю ее, Олав!
– Я понимаю, – с оттенком печали произнес юный скандинав. – Я знаю, что такое – любить. И терять того, кого любишь.
Сказано было так, что Славка сразу поверил: знает. Этот маленький викинг многое успел повидать за свою короткую жизнь.
– Я бы позволил вам уйти, – сказал Олав. – Но эта женщина – наложница конунга. Его собственность.
Рабыня. Я не могу тебе позволить обокрасть того, кому я присягнул.
– Эта женщина – полоцкая княжна, – возразил Славка. – Княжна не может быть рабыней!
– Даже сын конунга может стать рабом, – произнес Олав. – На некоторое время. Если она – настоящая княжна, то вернет себе свободу. А теперь назови причину, по которой я смогу сохранить тебе жизнь. И сделай это быстро, потому что скоро сюда придут.
– Потому что ты не хочешь меня убивать, – очень быстро сказал Славка.
– Этого недостаточно.
– Этого довольно, – Славка заставил себя расслабиться и говорить медленно и неторопливо. Как скальд. Если Олав вообразил себя героем саги, то он должен видеть в Славке такого же героя. Но – рангом пониже.
– Тот, кому суждено править, – неторопливо произнес Славка, – должен прислушиваться в своим чувствам. Потому что его чувства, его желания, особенно – непонятные, это больше, чем просто «хочу» или «не хочу». Истинный правитель чувствует волю Бога, а это выше ума и выше любых объяснений. Я – враг, я убил твоих людей…
– Они не мои люди, – перебил юный скандинав.
– Пусть так. Но ты ел и пил с ними. А со мной – нет. Но я все равно знаю о тебе больше, чем они.
– Что ты можешь знать обо мне? – сердито спросил Олав.
– Главное, – твердо произнес Славка.
Он решился, и теперь все зависело от того, угадал он или нет.
– Я знаю, что ты – сын конунга.
«Даже сын конунга может стать рабом…»
Олав вздрогнул.
«Сейчас выстрелит», – подумал Славка.
Но Олав не выстрелил:
– Кто тебе сказал?
– Никто, – Славка старался говорить спокойно и уверенно. – Кто мог мне сказать, если даже твой князь об этом не знает?
Он опять попал в цель. Конечно, не знает. Владимир осторожен. А еще более осторожен его дядька Добрыня. Со скандинавами они – в союзе. Дать приют беглому сыну конунга – лучший способ поссориться с конунгом правящим. Кто там сейчас правит у нурманов?
Славка поднапряг память. Как и все у него в роду, Славка много знал о том, что творится в мире. Торговые караваны воеводы Серегея ходили на все четыре стороны света и отовсюду приносили вести. За нурманами же следили особо. Не меньше, чем за ромеями. Итак, нурманы. Конунгом у них сейчас – Харальд Серая Шкура.
Славка помнил, что этот Харальд на пару со своим братом Гудрёдом прикончили другого нурманского конунга. Об этом говорили киевские нурманы, когда Славка был еще в детских. Лет пять ему было. На память Славка никогда не жаловался, поэтому имя убитого конунга вспомнил даже спустя столько времени. Тем более что имя было какое-то смешное. Хрюкви… Брюкви… Трюггви! Точно, Трюггви!
Правда, о том, что у конунга был сын, вроде бы не говорили ничего.
Однако терять Славке было нечего.
– Ты – сын конунга, Олав Трюггвисон! – заявил он уверенно. – И ты будешь конунгом, потому что твои боги заботятся о тебе! (Прости меня, Господи, за то что назвал богами нурманских кровожадных бесов!)
И помогают тебе принять правильное решение. Это значит, что ты тоже станешь конунгом!
Мальчишка расцвел. И одновременно надулся от гордости. Купил его Славка.
– Ты верно говоришь, – произнес он гордо. – Ты – вещий?
– Да, – охотно согласился Славка. – Я унаследовал дар у отца. Он – великий воин и великий ведун. Воевода Серегей. Ты, верно, слыхал о нем.
