Я же… – Тут он осекся и сменил тему.– Ты наверное, устала? Ты отдыхай. А я завтра приду, если ты не против?
– Нет, конечно! Нам же с тобой – переводить!
«И вообще я всегда рада тебя видеть!» – хотела добавить она, но не успела.
Карлссон развернулся, стремительно вскарабкался вверх по стене и исчез за краем крыши.
Что ж, по крайней мере, она теперь знает, где он живет.
Катя присела на подоконник. Сердце ее стучало раза в полтора чаще, чем обычно. «Неудивительно,– подумала она.– После такой эквилибристики». Она не рискнула себе признаться, что дело не только в «эквилибристике». Карлссон… Нет, он слишком необычный, чтобы… Чтобы… Ничего.
Переодеваясь, Катя обнаружила, что ее карманы набиты выигранными Карлссоном долларами. Она подавила желание их сосчитать (нечего считать чужие деньги!), завернула их в носочек и спрятала за батарею. Завтра она вернет их Карлссону.
Этой ночью Кате снился бар «Шаманама». Она сидела там, но не с Карлссоном, а с другим мужчиной: аристократически красивым, с короткими, совсем белыми волосами, бледной кожей и бледно-голубыми глазами. Мужчина в упор, не мигая, разглядывал Катю, а ей… Ей почему-то было очень страшно.
Глава двадцать четвертая
Зловещие сокровища Карлссона
Приходит один тролль в гости к другому, а у того в пещере все блестит, жена, теща носятся, как заведенные, мясо тащат, пиво подносят, да так всё уважительно, с поклонами.
– Как тебе повезло с домашними,– с завистью говорит гость.
– При чем тут везение? – говорит хозяин.– Что я тебе – гном-кладокопатель? Просто порядок у меня такой.
– Слушай, поделись опытом! – взмолился гость.– А то меня жена с тещей совсем задрали.
– Ладно,– говорит хозяин.– Тогда слушай. Сижу я как-то, эльфятину наворачиваю, а тут котик подкрался[4], раз кусочек стянул – я ему: предупреждение; а он еще кусочек – я ему опять предупреждение; он третий кусочек – я ему третье предупреждение. Так он, зараза, на четвертый нацелился! Ну я его тогда за хвост – и в пропасть. А пропасть тут – полмили, не меньше. Ну ты видел…
– Видел,– говорит гость.– Только я не понял: при чем тут жена и теща?
– При том,– говорит хозяин.– У жены два предупреждения, у тещи – три…
Утром Карлссон так и не появился. И днем тоже. Катя занималась разными делами: прибирала, переводила, болтала по телефону с Кариной… А вечером купила карточку и наконец решилась позвонить домой. Вообще-то это свинство с ее стороны – не звонить так долго. Они же там ждут, волнуются…
Трубку взяла мама.
– Ты, Катерина, совсем… Мы с отцом тут как… Трудно было позвонить?
– Трудно,– призналась Катя.– Я, мам, провалилась.
Мама молчала почти минуту, что для нее, как для других – полчаса. Переваривала новость. Переварила.
– На чем срезалась? – деловито спросила она.
– На партизанах.
– Не поняла!
– Историю провалила. Тут у них, оказывается, совсем другая программа.
– Этого надо было ожидать,– процедила мама.– Говорила я твоему отцу…
– Мама, не надо! – перебила ее Катя.– Всё нормально. Я записалась на подготовительные курсы…
– Езжай домой! – не дала ей договорить мама.– Прямо сейчас иди на вокзал, бери билет! Времени почти не осталось, но я попробую.
– Что попробуешь?
– Устроить тебя в наш педагогический.
– Мама, ты меня не слушаешь! – обиделась Катя.
– Я тебя уже выслушала. Приезжай домой и…
– Никуда я не поеду! – закричала Катя.
– То есть как? – Мама даже не рассердилась – удивилась.
– А так! Я же тебе русским языком сказала: я записалась на подготовительные курсы.
– Заочные…
– Никакие не заочные! Нормальные! На следующий год я точно поступлю. Без всяких денег, понятно?
– Не кричи! Ты хоть понимаешь, что говоришь?
– Мама, я прекрасно все понимаю!
– Нет, ты не понимаешь! А где ты будешь жить? Мы с папой не в состоянии…
– И не надо! – воскликнула Катя.– Я все могу сама!
– И что же ты, интересно, можешь сама? – язвительно осведомилась мама.– На панель?
Катя испытала сильное искушение бросить трубку, но удержалась, потому что ей очень захотелось продемонстрировать маме, что она – действительно самостоятельный человек.
– У меня уже есть работа! – заявила она.– Офис-менеджер в риэлтерской фирме. И получаю я, между прочим, двести пятьдесят долларов в месяц!
По псковским масштабом это была очень хорошая зарплата. Даже больше маминой.
– И за что же тебе будут платить такие деньжищи? – осведомилась мама.
– За работу. И не будут, а уже платят. И это еще не всё. Я еще делаю переводы для одного издательства… И тоже платят неплохо.
– Ты не врешь?
– Мама!
– Ну извини… Вот видишь! Не зря я тебя на курсы гоняла! Всё равно отцу это не понравится… – добавила она.
Катя возликовала. Выходит, мама уже не возражает, чтобы Катя жила в Петербурге. Так просто, оказывается…
– С жильем мы тебе поможем,– сказала мама.– Цены в Питере, конечно, поднебесные, но, думаю, комнату мы с отцом осилим…
– Мама, с жильем у меня тоже все в порядке! – объявила Катя.– Мне фирма предоставила помещение. Правда, это мансарда, и потолок в одной комнате подтекает, зато, представляешь, прямо на Невском!
– Замечательно,– сказала мама.– А телефон у тебя там есть?
– Есть,– Катя продиктовала номер.
Они поговорили еще минут пять, пока не кончилась карточка.
Ну вот, камень с души. Катя очень любила родителей и знала, что они ее тоже любят. Но жить она будет теперь сама. И очень хорошо, что ни маме, ни папе по работе раньше октября из Пскова не уехать. Но, повесив трубку, Катя внезапно почувствовала себя одинокой.
«В гости кого-нибудь зазвать, что ли? – подумала она.– Может, Димке позвонить? Нет, не надо – мы с ним сегодня уже виделись…» Катя набрала номер Лейки, но трубку никто не взял.
«Жалко, что у Карлссона нет телефона,– подумала Катя.– Тем более он приглашал к себе, как только освещение проведет…»
Катя вспомнила про логово Карлссона, про вчерашний загул, и сама не заметила, как развеселилась.
«Все-таки плохо без телефона,– опять подумала она.– А ведь он где-то рядом живет. Может, просто покричать?»
Катя отправилась в кухню, вылезла на балкон.
Снаружи уже стемнело: белые ночи остались в прошлом.
– Карлссон, ау! – звонко закричала Катя: – Приходи в гости!
Никто не отзывался. Кате стало стыдно.
«Увидел бы кто – точно решил, что я сумасшедшая»,– смущенно подумала она и быстренько полезла