Мне не понравилось, как она отреагировала на мои слова.
– Это был Плосконос, – еще тише произнес я. – И теперь я хочу выяснить, ради чего он пошел на такие меры.
Виолетта почувствовала дискомфорт. Она хмыкнула, посмотрела на свои туфли, затем на свои пальцы с многочисленными перстнями, напоминающие шампуры с шашлыком, затем вонзила взгляд в потолок.
– Дорогой мой, – произнесла она утробным голосом. – Вы напрасно всполошились. Дело в том… дело в том, что никто не пытался ворваться в мою комнату.
– Что? – мне показалось, что я неправильно понял ее слова. – Никто не пытался ворваться?
– Да, – кивнула Виолетта. – Это правда. Я просто была не в себе. А темноты я с детства боюсь. Открыла дверь, и тут у меня голова закружилась. Вот я головой и ударилась о косяк…
Я не верил, и Виолетта прекрасно об этом знала.
– Почему вы говорите неправду? – спросил я. – Вы его боитесь? Он вам угрожает?
– Ну что вы! – мягко возразила Виолетта, рассмеялась и похлопала меня ладонью по груди. – У вас богатое воображение! Ничего не было. Выбросьте это из головы!
Она взялась рукой за дверь, желая показать, что хочет закрыть ее перед моим носом, но я тотчас уперся в нее ногой.
– Я хочу узнать, какое пожелание написал Плосконос, – сказал я.
– Ха-ха, – с открытым возмущением произнесла Виолетта, словно я покушался на ее собственность. – А больше ничего вы не хотите узнать?
– Пока больше ничего.
– Не дам я вам его записку, – не терпящим возражений тоном сообщила Виолетта. – И вообще, я передам эти неоспоримые улики только в руки милиции.
– Я частный сыщик и веду расследование, – представился я.
– Не знаю никаких частных сыщиков! – невозмутимо ответила Виолетта и снова попыталась закрыть дверь. – Уберите ногу, не то я… не то я…
Она так и не придумала, что сделает, если я не уберу ногу.
– Виолетта, поймите меня! – попытался спокойно объяснить я. – Ради того, чтобы получить свою записку, Плосконос пошел на преступление. Вам просто повезло. По счастливой случайности, вы остались живы. Теперь вы понимаете, почему я должен прочитать, что он написал?
– Плосконос здесь совершенно ни при чем! – визгливым голосом заявила Виолетта. – Это был не он! И вообще, вы первый, кто ко мне ломится! Вы ведете себя как насильник! Немедленно уберите ногу!
Она сбила меня с толку. Такого необъяснимого и радикального поворота я никак не ожидал. Виолетта явно выгораживала Плосконоса. Давить на нее я не мог. Этот путь оказался тупиковым.
Я убрал ногу, и дверь тотчас захлопнулась. «Ладно, – подумал я. – Мы пойдем другим путем». Другой путь вел в торец коридора. Там, напротив кухни, находилась комната Плосконоса. Наверное, я был единственным обитателем особняка, который маялся в пустых коридорах, будто никак не мог найти себе пристанище. Все остальные наглухо заперлись в своих норах в ожидании того, что скверная история рассосется как-нибудь сама собой.
Плосконос оказался еще большим затворником, нежели Виолетта. Выяснив из-за двери, кто к нему стучится, он сначала предложил вести разговор через замочную скважину. Когда я пообещал, что для облегчения нашего общения вышибу дверь с петель, Плосконос заволновался:
– Хорошо, хорошо, я открою! Только, пожалуйста, отойди подальше от двери.
Мне пришлось выполнить его просьбу. Я встал посреди коридора. Плосконос осторожно приоткрыл дверь и высунул свою лысую голову. Убедившись, что я нахожусь на безопасном расстоянии, он проворно выскользнул в коридор и немедленно закрыл дверь за собой. Мне показалось, что изнутри кто-то тотчас заперся на замок.
– Это просто удача, – зашептал он, пригибая передо мной голову, словно слуга. – Я ведь не знал, что ты ведешь расследование… Я могу помочь… Конечно, если при этом будут учтены мои интересы…
– Что ты несешь? – не понял я. – Какие интересы?
– Давай поговорим об этом в более удобном месте, – зашептал Плосконос и посмотрел по сторонам.
– Пойдем к тебе, – предложил я, наверняка зная, что он откажется.
– Нет-нет! – категорически возразил Плосконос, выставив вперед ладони. – Только не там… У меня ужасно грязно и… и… там нас могут подслушать…
Он нес явную ахинею, и я не стал уточнять, как нас могут подслушать в закрытой комнате.
– Черт с тобой, пошли на кухню.
Дворник по-прежнему разгребал снег за окнами, и, зажги я свет, мы с Плосконосом светились бы, как на сцене Большого театра. Поэтому я снова предпочел общаться в темноте. Не позволяя ему первым начать разговор и тем самым отойти от темы, я сразу задал вопрос в лоб:
– Ты зачем к Виолетте врывался?
– Я? – зачем-то переспросил Плосконос и стукнул себя кулаком по груди. – Да ты что? С какой стати?
Он широко распахнул глаза, что делает всякий лжец, который хочет казаться правдивым, и начал хлопать длинными, как у ребенка, ресницами.
