– Вас как зовут, подруга милиционера?
– Лера.
– Странное имя.
– Ничего странного. Я привыкла.
Мы на некоторое время замолчали. Я окончательно перестал думать о доме и торопиться. В конце концов я могу без всякого для себя ущерба переночевать в машине, а завтра утром, когда откроются перевалы, вернуться в город.
Лера делала вид, что дремлет. Но мое чутье подсказывало, что нервы девушки, как часовая пружина, закручены до предела. Готов поспорить, что она была с головой погружена в какую-то тягостную проблему.
– И долго вы намерены так сидеть? – вдруг спросила она, и в ее голосе я легко заметил слабо скрытое раздражение.
– А что, по-вашему, я должен делать?
– Не знаю. Но мне кажется, думать и предлагать должны вы.
– Я намерен подремать до рассвета.
– Здесь? До рассвета?
– К сожалению, ничего другого я вам предложить не могу. Вам неудобно? Вы не можете спать в кресле?
– Вы очень догадливы.
Она злилась на саму себя. Ей очень хотелось в чем-то обвинить меня. Большинство женщин просто жить не могут без того, чтобы хотя бы раз в день не вывалить чемодан упреков на голову мужчины. Но ко мне трудно было придраться.
– А почему бы вам не вернуться туда, где был праздничный ужин? – спросил я. – Я могу вас довезти.
Лера отвернулась и уставилась в темное окно, которое тотчас запотело от ее дыхания.
– Лучше отвезите меня куда-нибудь подальше от того места, – негромко произнесла она.
– Там плохо принимали?
– Не то слово…
– Вы поругались со своим парнем?
Наверное, я напрасно начал лезть к ней в душу. Лера резко повернула голову. От прежней вялой и немощной девушки, которую, как мне казалось, способен раскачать любой сквозняк, не осталось и следа. На меня смотрела розовощекая девица с большими глазами, полными выразительного блеска. Я даже залюбовался волевым изломом ее губ, когда она открыла рот и доходчиво сказала:
– А вам не кажется, что вы суете нос не в свои дела? Не надо вытягивать из меня слова клещами!
«А что с ней будет, – подумал я, – если ее разозлить как следует? Да у нее палец не дрогнет на спусковом крючке!»
– Меня совершенно не интересуют ваши дела, – солгал я. – Просто я хочу вам помочь.
– Вы мне уже помогли, – ответила она тише и принялась стаскивать с тонкого пальца колечко. Наполовину сняла и снова надела. Снова сняла и опять надела…
Я тронул ее за плечо и с пониманием посмотрел ей в глаза.
– Лера, – сказал я, – вовсе не обязательно быть ясновидящим, чтобы понять одну простую вещь. Если девушка отправляется через лес ночью, да еще в пургу, на старой машине, значит, с ней случилось что-то из ряда вон выходящее. И поломка автомобиля в сравнении с этим – мелкая неприятность. Когда я сказал, что хочу вам помочь, то имел в виду другое.
Я не ошибся. Коль отпала необходимость играть фальшивую роль, Лера расслабилась. Сосулька, на которой держалась вся ее невозмутимость и независимость, лопнула, растаяла, и на глазах девушки появились слезы. Она напрасно думала, что очки их надежно скрывают.
– Вы мне не поможете, – сказала она.
– Гарантию, конечно, я вам дать не могу, – ответил я, – но попытаться можно.
– Нет, – повторила Лера, пытаясь вызвать во мне страстное желание доказать обратное, – ничего у вас не получится.
– Неужели ваша беда столь велика?
Лера горько усмехнулась:
– Если вы узнаете, что случилось, то сразу пожалеете, что встретились со мной.
Интригующая заявка! Девушка открытым текстом дала понять, что еще не поздно красиво распрощаться. Но я был твердо убежден в том, что расстаться с девушкой никогда не поздно.
– А чего жалеть? – ответил я и пожал плечами. – Я встретился с вами не по своей воле.
– Все почему-то ополчились против меня! – вдруг с жаром заговорила Лера и, растопырив пальцы, взмахнула руками. – Все хорошие, одна я плохая! И как это у них ловко получилось! Они чистенькие и добренькие, а я дрянь.
– За что ополчились? – приостановил я поток эмоций Леры. – Вы что-то натворили?
