покрытых грязно-зеленой чешуей. Из другой ямины высунулась огромная усатая морда громадного безглазого червя; из третьей вывалился клубок спутанных щупалец, тотчас сграбаставших и потащивших к себе живую добычу.
Фесс видел, как падали люди, как в их руках замелькали, вздымаясь и опускаясь, дубины, топоры и самодельные копья. Однако маги, похоже, стянули сюда Нечисть из-под всего Мельина. Были тут и отродья, каких Фесс никогда не встречал и даже не подозревал, что такие существуют. Гигантов было мало – им труднее найти пищу да и вообще передвигаться по тесным, извилистым ходам катакомб; однако зубастой мелочи хватало.
Фесс наотмашь рубанул глефой по голове только-только высунувшегося из провала червя. Лезвие просекло плоть на всю глубину – черви эти тем и отличались от змей, что не имели ни черепа, ни даже костей.
Фонтан зеленой дурно пахнущей слизи взлетел, наверное, футов на шесть. Туша провалилась обратно в темноту; Фесс собрался было запечатать дыру заклинанием, но впереди уже разгорелась настоящая битва.
Обитатели верхнего Мельина сражались с обитателями нижнего.
О башне и магах все словно бы забыли.
Это было тоже яростное сражение; подстегиваемые магией твари нападали, не помня себя, забыв об осторожности и страхе перед огнем. Висли на людях чудовищными гроздьями, пуская в ход и клыки, и когти, и щупальца. Ядовитые жвалы, стрекала, острые шипы гребней – в ход шло все.
Фесс врезался в кипящее море тварей. Воин Серой Лиги рубил с такой быстротой, что оба клинка глефы слились в одно шелестящее кружение; черная и зеленая кровь взмывала потоками, когда очередное сердце лопалось, разрубленное надвое зачарованной сталью.
Фесс оставлял позади себя настоящую просеку. Спасти его могла только быстрота, нельзя было дать тварям вцепиться ему в ноги – что они обычно проделывали со своими противниками.
Его заметили. И оказалось, что маги Флавиза очень даже пристально следили за всем, что творилось на площади.
Фесса спас инстинкт. Воспитанный в Долине, прошедший неплохую школу у Клары Хюммель, он успел уклониться в последний момент. Облачко зеленой пыли проплыло возле самой его головы – и, промахнувшись, опустилось на какую-то злодейского вида многоножку, только-только высунувшую уродливую харю из-под земли.
Заклятье само просилось наружу, и Фессу стоило немалых усилий сдержаться. Радуга не должна ничего знать о нем... по крайней мере пока.
Однако становилось ясно, что люди проигрывают битву. Слишком много повылезало Нечисти; ярость уступала место страху и желанию выжить.
Таран бросили. Сперва постепенно, а затем все быстрее и быстрее люди начали отходить; и не прошло нескольких мгновении, как отступление превратилось в паническое бегство.
Люди бежали – а твари мчались по пятам, бросаясь на их плечи всей массой и заваливая вожделенную добычу. Немногих уцелевших спасло лишь то, что бестии тотчас устраивались пировать, забыв про все на свете.
Фесс видел, как чешуйчатая зеленая крыса вспрыгнула на плечи истошно завизжавшей девчонке лет пятнадцати, увидел, как в тонкой руке взлетел нож и как проткнутая тушка покатилась по камням – и как сразу три крысы вцепились девчонке в ноги, а едва она, взвыв от боли, нагнулась, размахнувшись ножом, сразу пара тварей оказалась у нее на голове и шее. Брызнула кровь из прокушенных вен; девочка выпустила нож, зашаталась и рухнула навзничь. Полчища крыс тотчас накинулись на новую добычу.
Глефа воина Серой Лиги опоздала на считанные мгновения.
Отбиваясь на ходу, Фесс бежал следом за остальными, всей спиной чувствуя нацеленные в него полные ненависти взгляды.
Радуга распознала врага.
Агата замерла, подобно птичке перед удавом, глядя на громадную уродливую фигуру. Хозяин Ливня был во все той же древней, покрытой пробоинами и вмятинами броне, рогатый шлем, чудовищный череп- фонарь в левой руке, глазницы пылают зеленым огнем; длинный фламберг в правой длани, по черному клинку бегут струйки Смертного Ливня; злая сила, чужая самой плоти этого мира, «древних ратей воин отсталый», неведомо как избегнувший объятий смерти и сохранивший в себе одно-единственное чувство – жажду. Жажду теплой крови, словно истинный вампир.
Агата не могла двинуться, не могла пошевелиться.
И маги Красного Арка надеялись, что она справится с эдаким страшилищем? Она, безоружная?
Она не могла ни бежать, ни сражаться. Только стояла, бессильно уронив руки, и смотрела на приближающуюся смерть.
Что ж, может, оно и к лучшему. Там, в Вечном Лесу, куда уходят после телесной гибели все Дану, она рано или поздно встретится с родителями, с друзьями детства, с кем играла под походными телегами армии Дану…
Пусть только скорее.
Чудовище остановилось. Череп повернулся, два зеленых луча-кинжала уперлись в Агату. Магия Арка выдержала удар – хотя отдача разлилась тяжелой болью по всему телу девушки-Дану.
– Чую, чую, чую… – забубнил глухой шлем. Смотровая щель обернулась к Агате. – Выпью душу, выпью душу, выпью... выпью…
И Хозяин Ливня сделал первый шаг к обмершей Дану.
«Конец…» – обреченно подумала она. И, точно в сказках. Агата на самом деле вдруг увидела себя совсем крошечной, играющей рядом с родителями; только теперь она понимала, что за странные повозки окружают их и почему и мама, и отец облачены в доспехи, а за поясами – длинные и тонкие мечи с рукоятками, выточенными из корней тех деревьев, что росли рядом с домом.
