есть, на пару стаканов колы этих купонов хватит.
Я поймал себя на мысли, что ищу повод, чтобы не принимать торопливых решений и не отказываться сгоряча от выгодного дела. «Высоцкий» что-то бормотал насчет моих способностей. Что он имел в виду? Мои жалкие навыки в скалолазании? Умение выживать в экстремальных условиях? Или мою осведомленность в делах наркомафии? Что я умею делать лучше любого жителя поселка?
Что ж, тому, кто предлагает работу, виднее. Может быть, в ней не будет никакого криминала, а лишь некоторая доля риска и авантюризма. Но к чему тогда такая осторожность – синтезированный голос, магнитофонная запись? Зачем подкидывать аванс на балкон, когда проще зайти ко мне и вручить из рук в руки?
Потягивая холодную водичку из граненого стакана, я пришел к выводу, что пока не следует суетиться, бежать в милицию, посылать подальше голос магнитофонной записи. Это я всегда успею сделать, пока же надо спокойно ждать развития событий и смотреть, какую работу мне предложат.
За столиком, стоящим в дальнем углу площадки, началось какое-то волнение. Послышались оживленные голоса, потом крики, грохнулась и разбилась о бетонный пол бутылка, двое темноволосых парней в белых рубашках, стоявших у окошка ларька, торгующего вином и шашлыками, метнулись к столику и тотчас потерялись среди теней и сигаретных огоньков. Затем на пол упали стулья, звякнули стаканы, привлекая внимание даже самых пьяных посетителей кафе. Неожиданно я увидел Ирину. Растрепанная, размахивая сумочкой, она выбежала из темноты, где разгорался скандал, под луч прожектора, установленного на крыше ларька, бегом пересекла площадку и кинулась, стуча каблуками, по ступенькам на набережную.
Я вскочил, чтобы догнать ее и выяснить, что произошло, как на освещенный пятачок площадки вышла Анна. Она двигалась тоже в сторону лестницы, но намного спокойнее, чем ее подруга, однако из темноты выскочил и догнал ее в три прыжка низенький, кривоногенький молодой человек с короткой, почти под «ноль» стрижкой, в широких черных брюках, из-под которых выглядывали белые носки, и черной рубашке, расстегнутой почти до пупка. Он схватил Анну за руку, рванул на себя и хрипло выдавил:
– Ну постой, да? Куда бэжишь? Я дам тэбе дэнег.
– Можешь засунуть их себе в задницу, – ответила Анна, но ей не удалось вырваться.
В это же мгновение к ним подошел долговязый юноша. В одной руке он нес два стакана, в другой бутылку пепси-колы. Он что-то негромко сказал парню в черном, склонившись над его ухом.
– Я тэбе отдыхать мешаю?! – вспылил кривоногенький и с короткого размаха ударил юношу по лицу. Тот устоял на ногах, но бутылка и стаканы упали на пол и разлетелись стеклянными брызгами.
Тут уже явно подошла моя очередь. Я выскочил из своей засады со спины Анны и сразу же получил сумочкой по балде. Кажется, Анна хотела двинуть ею своего не очень воспитанного поклонника, но сделала слишком сильный замах и меня, естественно, об этом не предупредила. Впрочем, это стало своего рода отвлекающим маневром. Не отпуская Анну, чернявый взглянул на меня, подставляя свою физиономию под мой кулак. Добавить слева я не смог, потому что мешала Анна. Вместо того чтобы отойти в сторону и обеспечить мне оперативный простор, она, почувствовав за собой поддержку, влепила по физиономии нашего общего врага пощечину. Чернявый с опозданием пригнулся, сильно толкнул Анну в плечо, замахнулся еще раз, но я уже был сбоку от него и двумя короткими ударами справа придал его уху малиновый оттенок. Его повело в сторону, но на этом дело не закончилось.
Вот что действительно хорошо умеют делать эти вечные хозяева рынков, кафе и ресторанов, так это быстро сплотиться вокруг своей жертвы – неважно, женщина это или мужчина. Не успел убогенький откатиться в сторону, как из темноты, откидывая ногами битые стекла, выехали сразу три человека. Двое из них были так себе, похожие на копченых кур в белых рубашках, а третий – бугай, рубашка на груди не сходилась, и кучерявые волосы клочьями вылезали наружу. С него я и начал.
Он легко принял мой пробный удар в грудь и задел меня кулаком по скуле, когда я разворачивался для второго удара. Едва я увернулся от очередной кувалды, просвистевшей над моей головой, как мне в живот, обжигая болью и сдавливая дыхание, въехала его скользкая от пота голова.
Удар был сильный, у меня на мгновение даже потемнело в глазах, и я огромным усилием воли устоял на ногах. Но бугай, недооценив мои возможности, не слишком быстро выпрямился, и я сумел достать его по лицу коленом. Он не по-русски выругался, схватился обеими руками за лицо, попятился задом. В это время ко мне подскочил второй, но этого я без особого труда отбросил на стол. Потом на меня обрушился целый град ударов, и я даже не сразу сообразил, что меня тузят с двух сторон сразу двое. Тут же мелькали руки Анны, которая пыталась помочь мне, но лишь мешала, вынуждая прицеливаться, как в тире, чтобы ненароком не задеть ее. Кажется, мне уже расквасили нос, потому что над губой стало мокро и липко. Я озверел и немного потерял над собой контроль. Локтями, кулаками и коленями я работал одновременно и во все стороны, будто задался целью накрутить фарша из черной потной субстанции, атаковавшей меня.
– Да угомонись же ты! – вдруг закричал мне кто-то на ухо, и только сейчас я разглядел подпухшее лицо Гриши. – Два раза мне по уху заехал.
Он заслонил меня спиной, расставил в стороны короткие волосатые ручки, растопырил пальцы и громко объявлял:
– Все! Закончили! Кто подойдет – урою на месте! Господа отдыхающие, конфликт исчерпан! Банкет продолжается.
Недалеко в стороне я разглядел Князева, который что-то говорил бугаю. Тот прижимал к носу окровавленный платок, изредка выкрикивал междометия, но пыл его стремительно угасал. Краснолицая, растрепанная Анна подскочила ко мне, взяла под руку и потащила к лестнице. Я хотел еще высказать альпинистам слова признательности за своевременную помощь, но Анна не дала мне произнести ни слова.
Мы спустились на набережную, а оттуда к морю. Анна открыла сумочку, достала платок, намочила его и принялась протирать мое лицо.
– У тебя из носа кровь шла, – сказала она. – А под глазом… Ну-ка, посмотри на меня… Так и есть, фингал. Ну, теперь мы квиты.
– В каком смысле?
– Там, в сельве, я спасла тебя, а здесь – ты меня.
– Ну, здесь не в счет. Ерунда! Они плохо себя вели. Странная у тебя, однако, компания.
– Моя компания? – удивилась Анна, снова прополоскала платок и, отжав его, приложила к моему
