Брови взлетели к небу.
— Не просто. Я тогда чуть не умер. — Тут же «успокоил» Сергей. — «Правая рука» Духа сломал мне позвоночник, отказали ноги. Если бы не Сема… А впрочем, может, о чем-нибудь другом поговорим?
— Нет уж, скажи, с чего все началось.
— С погоды. — Припомнил Сергей.
— Погоды? Как романтично.
— Я хотел убрать духоту над городом, вызвал дождик…
— Наверняка была какая-то буря.
Сергей пропустил последнее мимо ушей, продолжил:
— Так вот, мое мелкое воздействие дало Духу право пересечь границу, послать спецназ для твоей с Машкой поимки. Еле обратно отбили, честное слово…
— Слушай, ты прав. Беда с вашим балансом. Ты, значит, погодку изменил — спецназ прибыл, а как Дух целую армию на порог перекинул, так ничего, да? — Очи пронзили вопрошающе.
Сергей вздохнул:
— Вот и я ничего не понимаю. Это игры дядей постарше. Впрочем, если Творец не всесилен, как сказал Родослав…
— Да кто такой этот Родослав? — Возмутилась рыжая.
— Один из первых людей… А может, и первый, — пожал плечами Сергей. — По-крайней мере, он может быть кем угодно.
— И часто он с тобой разговаривает?
— В последнее время часто, — припомнил Сергей.
— Вот у него про обряды свои и спроси.
— Как-то слишком просто. В жизни так не бывает. А вдруг за знания придется платить?
— С каких это пор ты стал таким сомневающимся? А где фанатичный блеск героя в глазах? Заболел?
— Грядет что-то… Я чувствую.
— Эх, не к добру, — протянула Лера и, глядя в окно, добавила. — Может, нас все-таки ДПС остановит? У тебя вот прав до сих пор нет.
— Не волнуйся, когда-нибудь обязательно получу.
— Ты то же самое и про мотоцикл говорил, — улыбнулась Лера.
Сергей вовремя повернулся, поймав улыбку.
На душе полегчало.
Белые фарфоровые кружки источали в воздух пар. Токаява неторопливо добавлял кипяток, мало обращая внимания на окружающий мир. У японцев при встрече не принято смотреть друг другу в глаза. Даже около тридцати лет прожив в России, сенсей Токаява Кебоши продолжал считать себя японцем.
Каждый человек, уезжая на чужбину, забирает с собой частицу старой родины. Как из русского нельзя выгнать Россию, так и японец останется японцем в любых ситуациях.
Скорпион сделал глоток зеленого чая, неторопливо поставил кружку на низкий столик — сидели, подогнув ноги под себя, на мягких бамбуковых циновках — поднял взгляд на новосотворенную икебану бывшего тренера.
— Красиво, — донеслось невербальное от Семы. — Вроде пучок веток и сухих цветов, а присутствует какая-то внутренняя гармония. Умиротворенность.
Сергей видел глубже. Четырнадцатая ступень «травы и деревья» позволяла видеть внутренние потоки энергии растений. Икебана мертва, но само ее угасание запечатлело весь внутренний мир седого японца напротив.
Сема вывел из размышлений, напоминая, что пришли все-таки поговорить и помочь, а не только чай пить.
— Сенсей, вы отказались переезжать в другую квартиру, возглавлять новые антисистемные секции, принять активное участие в Совете, практически вы отрезали себя от этого мира.
Сенсей, не поднимая глаз, неторопливо ответил:
— К чему мне настоящее, если я сам давно принадлежу прошлому?
— Скорп, я тебе говорю, бесполезно. Только Ино. Только в Японию.
— И что мы ей скажем? Привет, возьмите, пожалуйста, сенсея обратно. 60 лет — это для России возраст достаточный для запасания белыми тапочками, а в Японии это едва ли выход на пенсию.
— Что ты со своей статистикой? Его жизненный тонус продлить можно и до ста двадцати, а что толку? С таким жизненным настроем это будет больше походить на ад. Зови Тосику.
Вернулись к вербальному разговору.
Сема брякнул кружкой о стол, привлекая внимание сенсея.
— Токаява, как мы можем снова увидеть улыбку на вашем лице?
Сенсей не ответил, витая внутри себя, как в бесконечном вакууме космоса.
— ТОСИКА!!! — Закричал Скорпион во всех доступных диапазонах общения, от вербального до энергетического.
Кружки на столе рассыпались на осколки, но Сема и сенсей едва ощутили давление на уши. Вроде бы Сергей кричал довольно мощно, но звук поплыл по кухне какой-то странный, словно живой.
Четвертое место за столом заняла молодая черноволосая женщина с заплетенными в клубки волосами по японскому стилю. Она была в черном обтягивающем одеянии, с черными длинными ногтями. Плотные губы были в черной помаде, за плечами в широких ножнах висел самурайский меч. Едва ли он требовался для защиты…
Новая гостья неторопливо протянула руку к разбитым кружкам. Те снова воссияли первозданной целостностью, и даже чай в них все так же подкидывал в воздух горячий пар. Тосика подержала одну из кружек в руках, сделала небольшой глоток, после чего молвила, разглядывая икебану чуть сбоку.
— Кебоши-сан, ваш чай великолепен и тридцать лет спустя.
Токаява сложил руки лодочкой, поклонился лбом до самого стола. Не поднимая головы, обронил трепещущим голосом:
— Тосика-сан, ваша похвала не достойна меня.
— Скорп, почему она вся в черном? — Не вербально спросил Сема.
— Потому, что в Корее белый считается цветом траура. — Ответила за Сергея Тосика, перехватив смысловой пакет.
— Но ты же живешь не в Корее, — не растерялся Сема. — А в Японии, как и в России, цвет траура — черный. Или ты как сенсей скучаешь по родине?
— Сема, не дерзи. Тосика, простите его. — В слух ответил Сергей, кланяясь, как сенсей.
Воевать с Серой из-за каких-то слов не входило в планы.
— Ой, да хватит вам. — Всплеснул руками Сема. — Токаява скучает по Японии, но гордость самурая не даст напрямую спросить разрешения вернуться, а самой наставнице Японии бегать по подданным не с руки. Так и тянут. Тосика, как разрулить эту проблему? Давайте вы попросите Ино забрать старичка на родину, а мы для вас сделаем все, что в наших силах. Идет?
Кореянка улыбнулась краешком губ. Карие глаза блеснули.
Токаява налился пунцовым цветом. Только отсутствие меча и статус Семы в качестве гостя не позволял разрубить того пополам за «старичка».
Скорпион вздохнул. У брата слишком западный подход к разговору. Хотя, вроде бы и не восточные люди.
