«Меня взволновала гибель Кучера, с которым я был знаком, и хотелось узнать подробности».
У отражения исчерпались вопросы. Я подошел к нему, подышал на зеркало и протер рукавом. Теперь этот N пусть размахивает своим колпаком, как флагом на баррикаде.
Глава 12
Уже стемнело, когда пришел Виктор. Я не стал заводить его в дом и торопиться что-либо объяснять. Придвинул ему шезлонг, сам сел на стульчик, закинул ногу на ногу и приготовился слушать.
– Ну, ты даешь! – покачал головой Виктор. Мое молчание его разоружило. Похоже, что он заготовил лавину ругательств, под которой намеревался похоронить любую мою попытку оправдаться. Но я не оправдывался, и Виктор уже сам не знал, что ему делать со всем своим базарным лексиконом.
– Может, коньячку с кофе? – предложил я.
– Да какой тут коньячок! – махнул рукой Виктор. – У меня столько неприятностей, что не до этого сейчас.
Связи между моим предложением и его неприятностями не было никакой, но Виктор никак не мог по- другому перейти к больному вопросу.
– Инга к тебе не заходила? – спросил я.
– Заходила! – качнул головой Виктор. – Но лучше бы…
– Что она сказала? – перебил я.
– Сказала, что ты ее высадил у автошколы, а сам куда-то поехал.
– Ага, – кивнул я. – Значит, я ее высадил, а сам поехал… Ладно!
Я встал, сунул руку в карман, вытащил связку автомобильных ключей и подбросил ее на ладони.
– Поехали, – сказал я.
– Куда?
– За твоей машиной.
– А где она? – нахмурился Виктор.
– Сейчас все узнаешь.
Ну, дрянь! – думал я, едва сдерживая в себе злость, чтобы не начать крушить все на своем пути. Значит, она решила все свалить на меня!
– Меня отстранили от практических занятий на месяц, – сказал Виктор, когда мы сели в «Ниссан» и я выехал из гаража.
– За что?
– Мир не без добрых людей, – вздохнул он, рассматривая приборную панель, рычаг режимов работы коробки передач и педали у меня под ногами. – Кто-то настучал директору, что Куценко не работает, а сдает учебную машину напрокат.
– А ты что сказал директору?
– Что я мог сказать? Признался, что мой сосед Кирилл Вацура попросил меня пару раз покататься с актрисой, и я разрешил. Директор перестраховался и обо всем рассказал гаишникам.
Я кинул на Виктора быстрый взгляд.
– Каким гаишникам?
– Да у нас со вчерашнего дня ГАИ экзамены принимает по правилам и вождению. Целая толпа – пять или семь инспекторов! Ты же знаешь, какие они придирчивые! Ходят по школе и во все свой нос суют. Ну, директор, чтобы снять с себя ответственность, поторопился рассказать, что в учебную машину сел посторонний.
Я уже не видел, куда ехал.
– Когда это было?
– Сегодня. После обеда.
– Ты сам видел, как директор рассказывал обо мне инспекторам?
– Нет, секретарша мне проболталась… Ну, лишили меня квартальной премии, объявили выговор, сняли с практики. В общем, попал я на большие бабки. Жена в истерику впала, говорит, что мы и так две тысячи баксов должны, а тут ни премии, ни работы… Ладно, выкрутимся как-то. Я собирал деньги дочери на пальто, чтоб зимой в школу ходила и не мерзла, так можно отложить эту покупку. Ничего, походит эту зиму так, закаленнее будет…
Мне стало противно от его унижения и неприкрытого клянченья, и как только Виктор начал ныть про лекарства, которые хотел купить для больной матери, да теперь придется с этим повременить, я резко оборвал его:
– Все, закрой рот! Я все понял! Больше не надо ничего говорить. Будем считать, что ты мне ничего не должен.
Виктор удовлетворенно развел руки в стороны, пробормотал: «Ну-у, раз ты так хочешь…» – и уставился в боковое стекло. Над машиной повис багряный закат. Он быстро остывал, как уголь в камине, темнел, стекал за гору, уступая место глубинной синеве неба.
Я едва не проскочил табличку с претенциозным названием ржавого сарая и свернул на грунтовку.
– Обо всем, что случилось с машиной, тебе сейчас расскажет автослесарь, – предупредил я. – Слушай
