Опираясь на внушительную ОПГ и профессиональную команду киллеров из Минусинска под руководством бывшего боксера Никонова, Тимофей начал методично уничтожать всех тех, кто мешал ему на пути к цели. А целью его была
Так начиналась знаменитая «алюминиевая война»…
Первыми жертвами войны стали представители российско-американской компании SIOR. Москвичи и ньюйоркцы решили отобрать у Тимофея его прибыльное детище — акционерное общество «Красноярский алюминиевый завод». Но авторитет явно не хотел отдавать его варягам.
И вскоре, на даче, в Подмосковье, правоохранительные органы обнаружили труп одного из учредителей SIOR, известного банкира Шантора. Ему перерезали горло неустановленные следствием люди. Его компаньон Феликсов, узнав о смерти друга, решил отвезти в Генеральную прокуратуру документы, изобличавших главу КрАЗа в незаконной приватизации завода. Но так и не доехал. По дороге из аэропорта его машину обстреляли неизвестные из автомата. Феликсов, получив полудюжину огнестрельных ранений, несовместимых с жизнью, мгновенно скончался. Папка с компроматом из автомобиля исчезла.
«Вот затрещали барабаны — и отступили басурманы»…
«Американцы» выбросили белый флаг. И забыли о КрАЗе как о страшном сне.
Но Тимофей не долго почивал на лаврах. Над ним снова сгустились тучи. Объявились новые конкуренты. Наглые, дерзкие. Мафиози-москвичи, братья Абдулаевы и ряд криминальных питерских бизнесменов. Они «неровно дышали» к другому лакомому кусочку алюминиевой отрасли края, к заводу в Саяногорске. Чтобы заполучить контроль над этим предприятием одного из братьев Абдулаевых, вора в законе Абдулу, решением воровской сходки спустили «смотрящим» в город Минусинск. Но Тимофея такое положение дел не устраивало: он сам «охотился» за СаАЗом.
Авторитет обратился за помощью к Никонову (Нику).
— Михаил, братишка, у меня проблемы. На моем горизонте появились нехорошие люди. Жадные они, завистливые, не нравятся они мне. Очень не нравятся. Что скажешь?
— Ты же знаешь, Тимофей, я люблю решать проблемы, тем более, если это проблемы моих кентов. Оплата, как всегда, достойная?
— О чем базар, Ник. Разве я когда-нибудь обижал тебя?
Никонов вспомнил про успешно выполненный столичный заказ. Банкир Шантор, Феликсов. Тогда Тимофей не поскупился на «зелененькие».
— Я согласен. Почему бы ни помочь хорошему человеку.
— Вот и славненько. Сегодня к тебе прилетит мой человек. Все что тебе нужно для дела, он привезет с собой. Встречай его.
— Хорошо…
Ник, получив солидный аванс, бросил в бой молодых «солдат», лет по восемнадцать — двадцать.
И Абдула погиб. От «тэтэшной» пули. Во дворе своего дома. Вместе с водителем-охранником. Убийца стрелял им в затылок. С убойного расстояния. Местный пацанчик-бандит по прозвищу Измаил. А выманил своих «клиентов» на улицу киллер просто. Пару раз ударил ногой по машине вора — и ее хозяин вкупе с телохранителем вышли на зов сработавшей сигнализации.
Следующими жертвами оказались трое подручных законника. Их расстреляли в упор из «калашей» в маленьком кафе c детским названием «Сладкоежка». В течение года в патриархальном Минусинске гремели выстрелы, лилась кровь. Еще восемь сторонников Абдулы полегли на поле брани.
Убийц спустя год нашли. Кому дали семь лет, кому девять, а кому и пятнадцать. Кто-то ударился в бега. «Заказчиком» и «козлом отпущения» правоохранительные органы признали салагу-«п ехотинца» по фамилии Миллер. Щупленький, невысокого роста, он и не походил своей комплекцией на киллера. Но с калаша прибалтийский немец стрелял непревзойденно. Метко и хладнокровно.
Никонов тогда не засветился: непосредственно салагами руководил тогда его бригадир — Никита Старший, а «бугра» бойцы не выдали, как их опера не кололи.
С тех пор на СаАЗ уже никто больше не покушался. Но война продолжалась. За другие заводы, за другие предприятия. Люди гибли пачками: «быки», «бригадиры», «авторитеты», «воры в законе», «положенцы», «барыги», чиновники. На городских кладбищах появлялись аллеи «гангстерской славы». Как грибы после дождя повырастали мраморные памятники, стелы, скульптуры и бронзовые бюсты «героев» криминальных сражений. Неизвестные бойцы покоились в братских могилах под железными табличками. Правда, без Вечного огня, почетного караула и торжественных салютов в их честь.
Сам Тимофей, отличаясь завидной живучестью и изворотливостью, пережил пять или шесть покушений на свою особу, но остался в живых. Однажды о том, что он «заказан» ему сообщили представители солнцевской мафии. Заказчик, лидер одной из красноярских ОПГ, был вскоре убит.
В конце концов, беспощадная и кровопролитная война закончилась. Тимофей вышел из нее победителям. Отныне он владел контрольными пакетами акций ведущих заводов и комбинатов края. Эти предприятия (вполне легально) приносили новоиспеченному сибирскому магнату баснословную прибыль. Тимофей занялся продажей оружия за рубеж — и преуспел! Выручал хорошие деньги. Не брезговал бандит-коммерсант и торговлей левой водки. В особо крупных размерах. А это тоже золотое дно! Не гнушался «крышеванием» официального бизнеса, не забывая «охватить неустанной заботой» дельцов и теневого: разных там наркодилеров, сутенеров, водочных королей, владельцев казино и хозяев интим- салонов. Авторитет скупил на корню местные СМИ, образовал политическое движение, ввел во властные структуры своих людей. С целью укрепления своего имиджа, он не жалел денег на благотворительные нужды: спонсировал детские дома, музеи, спортивные команды. Популярность его в крае была невероятная. Дети сочиняли о нем стихи и писали сочинения. Народ придумывал о нем байки…
Мелко-оптовый рынок ООО «Минусинская ярмарка» являлся торговым и культурным центром Новой части города. Сюда приходил простой люд, чтобы купить что-нибудь дешевле. Знали — здесь не магазин, можно и поторговаться. Народ ходил по рядам и от нечего делать глазел на товар, общался со знакомыми. Здесь бывал почти весь Минусинск. Горожане также не упускали случая зайти в какое-нибудь базарное кафе (на территории рынка существовало их великое множество), чтобы перекусить или глотнуть пивка. А иногда и справить день рождения. А порой и напиться до одурения и устроить со своим другом состязания по ушу, выясняя, чья школа лучше. Школа «пьяной свиньи» или школа «танцующего бухарика»? ..
Вчерашние филологи и физики бойко торговали китайским товаром, итальянскими колготками и белорусским трикотажем. Продавцы не жили, а выживали. За место отдай, бандитам и ментам плати… Авансом — вмененный налог. А тут и потребительский отдел кушать хочет. И СЭС, и налоговая полиция. Назначают штраф за штрафом. Попробуй, накорми этих дармоедов досыта! А если еще отнять от цены себестоимость проданного товара — чистой прибыли с гулькин нос! Вот и чешут репу барыги: что это за бизнес? Так, детишкам на молочишко и коммерсанту на новые трусы.
Вот на этот рынок и определили Рудакова с одним новеньким парнем по кличке Федор. С Федором они познакомились во время учебы на базе.
Так как «Минусинская ярмарка» входила в сферу интересов никоновской группировки, то в обязанности новоиспеченных бандитов вменялось следить за порядком на рынке и собирать дань с продавцов. Неофициально должность у них называлась интересно: «специалист по улаживанию конфликтов». А официально они числились стажерами частной охранной фирмы «Барракуда». Они ходили по рынку с портативной кассовой машинкой, брали деньги и выбивали чек. Рынок к тому же охранял вышеупомянутый ЧОП «Легион», а начальником секьюрити был бывший лейтенант милиции. Бандиты и охранники дружили.
Эксцессов пока не наблюдалось — дань торговцы платили исправно. Попинали только парочку наркоманов и какого-то пьяного скандалиста и все. Работа была не пыльная: смотрели телевизор, играли в нарды, карты и гадали сканворды. Питались тоже на убой. Алексей снял себе квартиру за тысячу рублей и таскал каждый день полные пакеты продуктов к себе домой и к матери. Мать радовалась, что он теперь постоянно с ней.
— Ты у меня один, сынок, остался. Никого, кроме тебя, роднее у меня в этом мире не осталось. Береги себя, Алеша.
— Не переживай, мама, все будет хорошо.
