– В тот раз меня не устроила сумма, – с ходу придумал Гера. – Но теперь я согласен.
– Что поделаешь, заходите, – без особой радости произнесла женщина. – Нет, обувь снимать не обязательно. Проходите в комнату.
Гера толкнул дверь и вошел в голубую шкатулку. Шторы, встречая его, взметнулись вверх. Он измерил шагами длину и ширину, затем пробежал пальцами по стене.
– Если не секрет, – спросила женщина. – Вы собираетесь здесь жить? Или как?
– Нет, – ответил Гера. – Здесь будет аккумуляторный склад.
Женщина шепотом вспомнила Бога.
– Что ж Диночка так поторопилась… Можно ведь было как-то договориться…
– Не знаю, не знаю, – бесцветным голосом ответил Гера, восхищаясь своей игрой. Его чуть не понесло на цитирование Райкина из популярной сцены об огурцах в ванной и брательнике с ножичком, но он вовремя остановился. – Годится! Покупаю! Так где хозяйка?
– Она вчера утром улетела в командировку…
– Надолго?
– Не знаю… А вы уже твердо решили? Может быть, поищите варианты получше? Комнатка маленькая, какой же это склад?
– Маленькая, но дешевенькая, – задумчиво произнес Гера, глядя на потолок. – Все уже решено твердо.
Женщина с посеревшим лицом семенила за ним.
– Я прошу прощения! Но, кроме вас, еще могут прийти покупатели… Вы хоть задаток какой-нибудь оставьте.
– Задаток? – Гера повернулся и нахмурил лоб. – Черт возьми, а я не захватил с собой деньги!
– Тогда документ какой-нибудь, – развела женщина руками. – Как же так? Не могу же я отказывать людям, которые придут после вас.
«Играть, так играть», – подумал Гера и вытащил из барсетки паспорт.
– Держите! – сказал он. – Только не потеряйте!
– Боже упаси! – ответила женщина, прижимая паспорт к груди.
Дверь захлопнулась за его спиной. «Так-то будет лучше, – подумал Гера. – Пусть подумает в одиночестве… Представит, что ее ожидает в соседстве с аккумуляторным складом».
Он спустился вниз. Пацаны уже успели размазать грязь по капоту и стеклам. Гера заплатил им за усердие и поехал в редакцию газеты.
– Она в командировке со вчерашнего дня, – подтвердил дежурный, отрываясь от книги.
– Далеко уехала?
– В Иркутск. Дня через три должна вернуться.
– А почему так срочно улетела? Там что-то случилось?
– Вы разве не слышали? – удивился дежурный. – Фестиваль бардовской песни!
– Ах вот оно что! – кивнул Гера и распрощался.
В театр он все же поехал. Не потому, что было жалко билетов. Просто в этот вечер некуда было податься, кроме как к строителям, но пить с ними водку у костра и слушать страшилки про чужака, купающегося ночью в реке, надоело.
Спектакль проходил в Доме культуры железнодорожников и никакого отношения к театру современного монолога не имел. Это была гастрольная труппа из какой-то сибирской провинции с модерновой постановкой гоголевской «Шинели».
Едва Гера сел на свое место, как к нему протиснулась Римма и села рядом. Она была в роскошном вечернем платье да еще с букетом роз.
– Хорошо, что вы пришли! – сказала она возбужденно. Щеки ее рдели румянцем, глаза блестели, словно драгоценные камни. Кажется, она только-только пришла с какого-то банкета, и ее коммуникабельность была воинствующей. – Я знала, что вы один.
– Я хотел пригласить Дину, – сказал Гера, подчеркивая этим признанием свою независимость и на всякий случай опуская барьер между собой и актрисой. – К сожалению, она улетела в командировку.
– А я знаю, – ответила Назарова таким тоном, словно это было невесть какое достоинство. – Я видела ее вчера в Шереметьеве. В спортивном костюмчике, сумка на плече, кроссовки белоснежные – и через «зеленый коридор» прямиком в дьюти фри.
– А при чем здесь зеленый коридор? – пожал Гера плечами. – Она вообще-то в Иркутск полетела, на фестиваль бардовской песни.
– Что вы говорите? – усмехнулась Назарова и, слегка опустив лицо, потянула носом запах розы. – Значит, Иркутск стал заграницей.
– Мне в редакции сказали про Иркутск, – пояснил Гера. – Собственно, какая мне разница, куда она полетела?
– Ой, неправда! – лукаво взглянула на него актриса. – Дина вам нравится. Это заметно невооруженным взглядом. И вы скучаете по ней.
