– Да, – сказал Макс, с трудом сдерживая раздражение. – Я хочу заняться этой машиной. Что еще?
Когда хозяин, Гоча Воркун, взял Геру на работу, Макс в первый же день посоветовал ему заниматься только своим делом и поменьше любопытствовать. Гера добросовестно выполнял совет. Воркун приезжал в мастерскую каждое утро, а потом исчезал. Он поставлял машины для ремонта и объяснял, что и в какой срок надо сделать. «Ауди» появилась в цехе сегодня в обед. Она смотрелась как новенькая, и Гера не представлял, что Макс собирается с ней делать. Вылизывать колеса языком?
Гера вскинул сжатый кулак вверх:
– До завтра!
Макс молча кивнул. Провожая коллегу взглядом, он вытирал грязные руки о тряпку, смоченную в бензине. «Странный парень, – думал о нем Гера, выходя из цеха. – Никогда не работает в перчатках. И не лень ему потом по полчаса в душе отмываться?»
Воркун спал, высоко запрокинув голову и широко раскрыв рот. Его жена – большая, тихая и неповоротливая женщина, неслышно приблизилась к нему и опустила мягкую ладонь на грудь мужа.
Он проснулся с коротким криком – как всегда, если жена будила его посреди ночи, – и сел в кровати. Еще ничего не соображая, он опустил ноги и стал натягивать брюки.
– Нет, нет, – шептала жена. – Тебя к телефону.
Он всегда очень медленно возвращался из сна в реальность, но этот недостаток, как ему казалось, компенсировался неистребимой армейской привычкой быстро вскакивать с постели, одеваться и куда-то бежать. Если бежать никуда не надо было, Воркун снова садился на кровать и начинал чесать ноги. Это помогало ему быстрее вспомнить все свои дела.
– Да, – произнес он в трубку и махнул длинной рукой, приказывая жене, чтобы она зажгла свет.
Голос, который он услышал в ответ, словно кувалдой ударил по нервам, заставляя их, подобно улитке, сжаться в комок и спрятаться в самый недоступный угол души.
– Ты что ж, совсем неразборчив стал, Воркун?
Воркун вскочил с постели и вытянулся, в то же время низко опустив плечи, хотя телефон был беспроводным и Воркун мог стоять ровно.
– Чего ты молчишь?
– Добрый вечер, – невнятно пробормотал Воркун. – Я не ожидал вашего звонка…
– Красная «Ауди» у тебя, дебил? – вопрошал низкий голос. – Только не юли. За пределы района она не вышла, а у нас только ты один такой ловкач.
– Да, – совсем ослабевшим голосом произнес Воркун, с ужасом понимая, что еще мгновение – и он онемеет, и тогда человек, говорящий с ним, через трубку раздавит его, размажет по паркету, как мастику, и Воркун торопливо и горячо заговорил: – Я сейчас все объясню! Вышла досадная ошибка! Понимаете, я просто не прон-ток-роли-ловар! – Его язык запутался, заврался, застрял где-то в глубине тесного рта, не проговорив «проконтролировал», и Воркун, тряся головой, стал говорить короткие и простые слова: – Это пацаны… Я вас прошу… Все будет хорошо… Сейчас же!.. Немедленно!.. Я бы сам позвонил вам… Но честно, руку на сердце, не знал, что это ваша!..
– В общем так, Воркун, – низким баритоном произнес человек на другом конце провода. – Даю тебе час. Сейчас двенадцать. К часу машина должна стоять у платформы «Черная речка».
– Я понял! Я сделаю! – с удвоенной энергией закричал Воркун. – Ради бога, не держите зла! Все же бывает в жизни! Ну кто ж…
В трубке раздались гудки. Воркун медленно оторвал трубку от уха и, морщась, стал массировать грудь. Жена с испугом смотрела на него.
– Кто это, Гриша? – спросила она.
– Кто, кто! – вдруг с ненавистью закричал Воркун. – Какого черта ты тянула? Не могла сказать сразу, кто звонит?
– Я не поняла, Гриша, – начала оправдываться жена.
– Не поняла! Выключи свет! Глаза режет, как в морге!.. Не поняла она… Всю жизнь как идиотка…
Она видела, как он унижался, и ему казалось, что это она, его жена – вечно вялая, малоподвижная и добрая, как корова, – заставила его, такого большого и сильного человека, едва ли не встать на колени.
– Иди вон, – уже тихо сказал он ей. – Хоть бы раз подумала, каким трудом все это мне достается…
Жена даже не заплакала. Она просто превратилась в тень и бесшумно исчезла. «Макс должен быть в мастерской, – подумал Воркун. – Вот он пусть и расхлебывает. Чтобы служба медом не казалась. А то тоже привык, что я за все отвечаю, все дерьмо разгребаю».
Он снова взял трубку, набрал номер пейджингового оператора и сказал:
– Девушка, для абонента «сорок один двенадцать»: «Все работы прекратить. Немедленно отогнать машину к платформе «Черная речка». В семь утра жду на работе».
Сев на кровать, он обхватил руками голову. «Заказчик подождет, – думал он. – Буду тянуть. Скажу, что воришки машину еще не выследили. Деньги положу на месяц в банк под проценты, а потом верну. С паршивой овцы хоть шерсти клок».
Глава 2
Гера хоть и решил посвятить себя журналистике, но болезненным любопытством не страдал. Другой на его месте умер бы, но обязательно разнюхал, что Макс будет делать с «Ауди». А Гера, глядя, как свистящая водяная струя загоняет грязную пену в сливное отверстие, думал о том, что если к зиме ему удастся заработать хотя бы семьсот-восемьсот баксов, то он обязательно поедет на Новый год к матери на Алтай. Только на одну ночь. Прошло уже двенадцать лет, как его отца не стало. Пенсии, которую получала мама, не хватало даже на еду, и комнату Геры пришлось сдать молодой «челночнице». Его место в родительском
