пыталась сообразить, что именно говорил Дрейк в первый раз, когда мы занимались любовью, но не смогла припомнить точно. Я пообещала себе расспросить его об этом, когда он снова меня сцапает, затем натянула на лицо улыбку и приветствовала Рене и Тиффани.
— …И я ему сказала: «Йозеф, ты, конечно, Оракул, но это не значит, что тебе известно все на свете. Я рождена быть девственницей. Это высокое призвание, и я занимаю очень важное положение в обществе. Где бы были все ведьмы и колдуны без крови девственницы?» И ты представляешь, что он мне ответил? Он сказал. «Возможно, мне и не все на свете известно, но мне известно достаточно, чтобы распознать ледяную принцессу». Разве это не чудесно? Он думает, что я похожа на принцессу. Сделанную изо льда. Я люблю лед. Он красивый и ярко блестит. Доброе утро, Эшлинг. Доброе утро, демон. Я как раз рассказывала Рене о замечательном комплименте, который мне сделали сегодня утром.
— Да, мы слышали. Ледяная принцесса. Это действительно… мм… замечательно. Привет, Рене. Вы готовы к небольшой охоте на отшельников?
Рене открыл заднюю дверцу такси, и Тиффани с царственной улыбкой уселась в машину.
— Я очень хочу тебе помочь, Эшлинг. Я просто нутром чую, что сегодня мы достигнем цели. — Тут Рене посмотрел на меня и прищурился. — Сегодня что-то случилось, да? Ты выглядишь… как это сказать, как кошка, которая выпила все молоко? Ты что-то сделала? Что-то важное?
Джим издал короткий лай, который у него означал смех. Я не удостоила его взглядом и постаралась принять вид профессионала, настроенного решительно и надежного до мозга костей. Тогда как на самом деле я имела вид женщины, которую всю ночь ублажали с головы до ног.
— Как кошка, объевшаяся сметаны, ты хотел сказать. И ничего не случилось, совершенно ничего. Ничего важного.
Рене наклонил голову и внимательно посмотрел на меня:
— Ты изменилась, Эшлинг. Я это вижу, поверь мне.
Рука моя потянулась к цепочкам на шее. До этого момента Рене, как мне казалось, был устойчив к действию проклятого амулета, но теперь его магическая сила наконец взяла верх и над уравновешенным французом. Сердце у меня упало. Я рассчитывала на помощь Рене, но, если он начнет вести себя подобно остальным обезумевшим от любви мужчинам, необходимо будет держаться от него подальше.
— Я говорю правду, ничего не случилось. А теперь, если ты готов, поехали в ближайший парк. Я подумала, что если мы разделимся, то сможем осмотреть больший участок местности, так что я разрезала на куски карту которую мне дал портье. Каждый из нас возьмет кусок и обследует свою часть парка в поисках отшельника. Потом встретимся и сообщим друг другу о результатах.
Я забралась в машину, не обращая внимания на озадаченный вид Рене; Джим прыгнул за мной. Перебираясь через меня, чтобы занять место на откидном сиденье у окна, демон наступил мне на ногу:
— Ой. Прости, мамочка.
— Прекрати, — прошипела я, бросая на него угрожающий взгляд.
— Что-что? — переспросил Рене, садясь за руль.
— Ничего. Не обращай на Джима внимания, он просто пытается строить из себя умника.
— Лучше быть умником, чем тупицей, — буркнул Джим, высовываясь в окно.
— А еще лучше быть ледяной принцессой, — заметила Тиффани, улыбаясь своему отражению в зеркале заднего вида.
Я вздохнула про себя. День обещал быть долгим, очень долгим.
Мы нашли отшельника вскоре после полудня, на одном из прудов заповедника Будакеси, в компании двух красновато-коричневых оленей. Джим злился из-за того, что я настояла на обследовании этого последнего парка; он хотел уже возвращаться в отель. У меня было назначено два собеседования с наставницами, еще я пообещала Дрейку вечером присутствовать на собрании клана. Это была моя первая формальная встреча с его драконами, и я уже начинала нервничать.
— Но это же заповедник, — возразил Джим, скривив черные собачьи губы, когда мы подъехали к стоянке. Я раздала всем карты парка. — Он такой большой. И я не вижу здесь ни одного киоска с закусками.
— Мы обыщем сейчас столько, сколько успеем. Если не сможем обойти весь парк, вернемся после обеда, после того как поедим и я встречусь со Стражами, — пообещала я. — Джим, ты будешь искать вокруг загонов для крупной дичи и мест водопоя диких животных. Сомневаюсь, что отшельник там, но нельзя упускать ни одной возможности. Тиффани, ты очень поможешь мне, если пойдешь по березовой роще. Рене, поищешь на открытом месте? Я думаю, что успею осмотреть сосновый и дубовый леса. Встретимся через час около сов, это рядом с главным входом, договорились?
Все выразили согласие, и мы разошлись; я направилась вглубь парка, Джим с ворчанием последовал за мной. Здесь было несколько тропинок, уводивших в чащу; посетитель, идя по ним, мог увидеть разнообразные пейзажи: от лиственного леса до болот и кустарников. Все было просто чудесно, и я жалела, что у меня мало времени на осмотр растительности и многочисленных животных. Но делать было нечего, и я уже собиралась повернуть назад, к выходу, когда за группой дубов заметила блеск воды. Я пошла по тропинке и, осторожно пробравшись через подлесок, оказалась у небольшого пруда.
Молодой олень, ростом не выше Джима, с длинной шеей и белыми пятнами на боках, пивший воду, поднял голову и взглянул на меня огромными влажными глазами, в которых не было и следа страха. Мне всегда нравились олени, а это животное было таким грациозным, таким прекрасным в своей первозданной чистоте, что у меня перехватило дыхание от восхищения.
— О, — негромко произнесла я и замерла на месте чтобы не спугнуть оленя. Он взмахнул невероятно длинными ресницами, пару минут рассматривал меня, затем развернулся и медленно обошел пруд.
В тот момент, когда олень скрылся в зарослях, у меня за спиной раздался мужской голос, говоривший что-то по-венгерски. Я резко обернулась, и у меня вырвался хриплый вскрик:
— Боже милосердный, как вы меня напугали! Человек был одет так, как, по моим представлениям, одеваются рейнджеры: штаны и рубашка цвета хаки, платок на шее; руки его лежали на бедрах. В его темных глазах на миг вспыхнуло удивление, затем в них появилось веселое выражение, и он усмехнулся:
— Вы американка? Туристка?
— И то и другое, — ответила я, оглядываясь на то место, где исчез олень. — Вы видели олененка?
—
— Прошу прощения?
— Это лань. Самка. Ее зовут Драга.
— Дракон? — переспросила я, и в мозгу у меня пронеслась мысль о том, что численность драконов в Будапеште необычайно высока. Но, взглянув в глаза незнакомцу, я отбросила эту мысль — зрачки у него были нормальные, круглые, а не удлиненные, как у драконов.
— Драга. Это означает… — Он развел руками, подыскивая нужное слово. — Дорогая.
— Очень подходящее имя, — сказала я, бросив взгляд в сторону пруда. Там никого не было — лишь кусты, деревья и пара желтых утят, плывших с матерью вдоль противоположного берега. — Не хочу показаться назойливой, но скажите, пожалуйста, вы здесь часто бываете? То есть не у этого пруда, а вообще в парке?
— Очень часто, — кивнул он.
— О, как здорово. Тогда вы можете мне помочь. Я ищу человека, который постоянно болтается в парке. Вы такого не видели?
— Болтается? — Незнакомец слегка развернулся, жестом приглашая меня идти вперед, обратно на главную тропу.
— Ну, например, живет в палатке. Или в хижине лесника, или в чем-то вроде этого. Его зовут Дьёрдь Берто, он, скорее всего, очень не любит общаться с людьми, так что я не удивлюсь, если он избегает встреч с посетителями…
Не успела я закончить фразу, как человек начал хохотать. Я отодвинула в сторону ветки лаврового куста и оглянулась на него. Он улыбнулся:
— Я Дьёрдь. Я замерла:
— Вы? Вы отшельник?
