пулей человека, так мучившего Плам.
— Не важно, как я намерен поступить, чтобы отомстить ему за твои страдания, я поклялся, что твой брак со Спенсером никак не сможет навредить нам…
— Да речь совсем не об этом! — взвыла Плам, повернулась и побежала к карете.
— Не об этом? — Гарри несколько секунд смотрел ей в спину, потом догнал, схватил за руку и повернул к себе. Газовый фонарь ярко осветил ее лицо. — Так за каким чертом ты хотела его убить? Он тебя еще как-нибудь оскорбил? Это тот самый человек, который подошел к тебе в парке? Тот, кому, по словам Хуана, ты влепила пощечину?
— Да, он подошел ко мне в парке, да, он меня оскорбил, но не так, как ты думаешь. Я… я не знаю, как рассказать… это… это очень сложно объяснить.
— Попытайся, — сказал Гарри и поправил очки, чтобы лучше видеть малейшее изменение ее лица.
И она объяснила. Во всех подробностях. Настолько подробно, что Гарри пару раз засомневался, сумеет ли он ее остановить, чтобы отвезти домой. Казалось, что, начав, Плам исполнилась решимости рассказать ему все, вплоть до придуманных ею сценариев, не просто пугающих своей изобретательностью, но еще и настолько чудовищно нелепых, что у Гарри возникло неприятное чувство — они могли бы привести к блистательному успеху. Сорок минут спустя он все же смог посадить жену в карету.
— Отвезите нас домой, Крауч.
— Да, милорд. Все закончилось хорошо?
— Да, — ответил Гарри, забираясь в карету вслед за женой. — Поблагодарите от моего имени Ника. И Ноубла. И вам большое спасибо за то, что присмотрели за моей женой.
— Это я с удовольствием, — усмехнулся пиратского вида дворецкий Ноубла. — В последнее время жизнь стала скучноватой — леди Уэссекс занята больными детьми, у них ветрянка.
Дорога домой показалась Гарри весьма короткой — все это время он обдумывал то, что услышал от Плам. То, что она оказалась автором скандально известной книги эротического содержания, его не удивило — она постоянно демонстрировала ему свои таланты в супружеских интимных упражнениях, да так убедительно, что он после каждой ночи чувствовал себя как выжатый лимон. Но то, что она решила, будто единственный способ скрыть от общества истинное лицо Вивьен ла Блу — это шантажировать бывшего любовника, повергло Гарри в некоторый шок. Его Плам, его нежная, любящая Плам, сделавшая его жизнь такой полной, заставившая его сердце петь, а тело напрягаться при одной только мысли о ней, — это та же самая Плам, которая хладнокровно планировала социальный крах другого мужчины, чтобы не испортить репутацию мужа.
Гарри думал, что невозможно любить Плам сильнее, чем он ее уже любил, но он ошибался. Теперь он любил ее в миллион раз сильнее, да будь благословенно ее мстительное сердечко.
Это вовсе не значило, что он пощадит ее уши и не устроит ей выговор за то, что она не делится с ним своими бедами. И все-таки Гарри не смог удержаться от поцелуя. Один-единственный разок до возвращения домой.
— Ты больше на меня не сердишься? — спросила Плам, когда он оторвался от ее губ. Она пахла одуряюще. Этот аромат проникал в кожу, пропитывал все тело и душу, заставлял Гарри пылать от желания. — Если бы сердился, ты бы меня так не целовал.
— Конечно, сержусь, моя чудесная, восхитительная, глупая жена. И буду сердиться еще очень долго. Тебе придется приложить все свои таланты, чтобы вернуть мне хорошее настроение, и, уверяю тебя, уговаривать меня придется долго.
— Правда? — спросила Плам, и в ее глазах заплясал лукавый огонек. Гарри отнес его на свой счет — он обожал, когда она начинала вести себя порочно. — Ну что ж, придется придумать что-нибудь новенькое, чтобы уговорить тебя.
— Ты справишься. — Он подался вперед и снова завладел ее губами. — Возможно, это тебя спасет.
— От чего спасет? — задыхаясь, спросила Плам. Ее глаза затуманились страстью и любовью.
— От моего возмездия, — выдохнул он и посадил жену на колени, чтобы поцеловать как следует.
Глава 16
День у достопочтенного Чарлза Спенсера не задался. Сначала пришло гадкое письмо из банка, сообщавшее, что кредит исчерпан и, к сожалению, банк больше не может предоставлять ему свои услуги. Следом явился семейный адвокат и сказал, что, согласно завещанию покойного отца, ежеквартальное содержание может выплачиваться Чарлзу только в том случае, если он живет за пределами Англии. Вернувшись в снятые им комнаты, Чарлз обнаружил кучу коробок от самых лучших модисток. Он ровным счетом не имел ничего против того, что жена накупила вещей, за которые он совершенно не собирался платить, однако банк вот-вот распространит новость о его финансовой несостоятельности, а это значит, что Чарлз не сможет посетить ни один магазин мужской одежды и обновить свой гардероб. Это просто несправедливо!
Да еще и Плам — из всех людей на свете! — кроткая тупая Плам позволяет себе игнорировать его требования. Ну, ничего, уж об этом он позаботится. У него есть план, как заставить ее повиноваться, а уж если по этому плану он намерен попользоваться не только деньгами ее мужа, но и ее телом, так она сама виновата. Слишком долго она жила без забот, пока он страдал в изгнании; теперь он за все отыграется.
Но сначала нужно попасть в ее дом, чтобы оставить там подтверждение решительных намерений. Чарлз стоял в небольшом садике и, сжав губы, соображал, как незаметно попасть внутрь. Чертово место неприступнее, чем бедра девственницы, но в конце концов он выбрал маленькое окошко и разбил его кирпичом.
— Проклятие, — пробормотал Чарлз, порезав руку о стекло. — За это она тоже поплатится.
Остановив кровь, он нащупал в нагрудном кармане письмо, которое собирался оставить у нее на подушке. В письме были изложены подробные инструкции для Плам, а также сообщалось, что он отправит в «Тайме» заявление о подлинной личности Вивьен ла Блу, если она не заплатит ему что положено. Чарлз замотал руку носовым платком и прокрался через темную комнату к двери.
В доме стояла тишина, в холле не было видно ни одного лакея. Чарлз быстро поднялся на один пролет лестницы и нервно оглянулся, чтобы убедиться — слуг нет. Заглянул в одну комнату, в другую, но все это были не спальни. Он постоял на лестнице и прислушался, затаив дыхание. Откуда-то чуть слышно раздавались голоса, юные и высокие. Наверняка это дети Росса.
По лицу Чарлза расплылась гнусная ухмылка. Он любил юных девушек и слышал, что у Росса есть дочь как раз того возраста, что ему нравится. Может быть, он сумеет заставить Плам отдать ему эту девчонку.
Он был так занят своими похотливыми мыслями, что не заметил ни проволоки, натянутой на площадке лестницы, ни ведра, свисавшего с потолка. И тут же ему на голову полилась вонючая, грязная вода, словно разверзлись хляби небесные.
Чарлз грубо выругался, вытирая грязь с лица, и не сразу сообразил, что голоса детей, играющих перед сном, вдруг на короткий миг смолкли, а потом сменились воплями восхищения и топотом босых ног по деревянным половицам.
Через мгновение перед ним, как по волшебству, возникли двое детей в ночных рубашках. Они смотрели на него, пока он вытаскивал мокрый носовой платок, чтобы вытереть лицо.
— Кто вы такой? — спросил высокий мальчик. Чарлз чуть не зарычал в ответ, но вовремя опомнился и выдавил хриплый смешок. Уж кто-кто, а он прекрасно знал, что на мед можно поймать куда больше мух, чем на уксус.
— Вот это да, какой красивый молодой человек! Должно быть, ты старший сын Росса.
