– Вот и весь процесс…
– Ты думаешь… – я поставил на стол кружку с кофе, – его… чтобы суда не было?
– Дэн, я не хочу гадать. А информации у меня, сам понимаешь, негусто. Но просто исходя из элементарной логики…
– Слушай, плесни бальзама еще… Ну допустим. Спасибо… Выходит, что-то они такое могли сказать на процессе?
– Опять же исходя из логики… Не спрашивай только, о чем они могли проговориться…
– Там наркота все время фигурировала… Все время, правда, косвенно, но…
– Во-во. Не мне тебе рассказывать, кто у нас крышует весь наркотранзит.
– Менты…
– Если вдруг завязки тут и правда – в руководстве полиции, то можешь быть спокоен: не будет никакого процесса, я уже не говорю открытого, никаких показаний, ни хрена. Будет глухо, как в танке. Это я тебе гарантирую. Но я думаю, ты и сам в курсе…
– Черт, сигареты кончились, можно тебя развести? Давай “Филип Моррис”, не вопрос… Мучас грасиас… Да… Да… А это случайно, что Яценко завалили за несколько минут до того, как мы с ним должны были стрелковаться?
Смотрим друг на друга через располагающиеся горизонтальными слоями табачные клубы.
– Может, и нет… – Лера сосредоточенно толчет окурок в пепелке.
– Он что-то хотел мне рассказать? Что-то, за что втыкают напильник в глотку?
– Не спрашивай, Дэн… Не спрашивай.
– Знаешь, в чем еще прикол? Звонил-то он мне с мобильного. Так что номерок мой наверняка сейчас у ментов…
– Дэн… Улик против тебя у них все равно никаких нет. Вот об этом помни. Держись уверенней. Ничего они тебе впаять не смогут. А по почкам бить не решатся – ты теперь все-таки не хрен с бугра, публичная все-таки фигура…
– Будем надеяться… Но прикинь – второй труп за две недели. И оба раза я – свидетель… Так или иначе. Нормально?
– Как этого лейтенанта фамилия, который под тебя роет?
– Кудиновс. Можешь попытаться что-нибудь узнать про него?
– Кудиновс… Из райотдела?
– Ну а кто на такой вызов поедет?
– Ну да… Где это произошло? В Золике?
– Угу. По крайней мере, возили меня в райотдел… Допрашивали.
– Хотя… Ладно, попробую пробить поляну. Не обещаю, но попытаюсь.
– Объясни мне: какого черта они вообще завели дело? Что за приступ служебного рвения? Самоубийство и самоубийство… С Якушевым вон сколько валандались, а тут…
– Ничего, Дэн… Прорвемся. Я говорю: держись уверенней. У них на тебя ничего нет… Постой! Кудиновс, ты сказал?
– Ну.
– Именно так: Кудиновс? На латышский манер?
– По крайней мере, он так представляется… Ты знаешь его?
– Н-нет… Что за… Сейчас… Подожди секунду, Дэн… – Не докурив сигарету, Лера в очевидном и сильнейшем замешательстве встает, выходит в другую комнату. Роется в каких-то ящиках, судя по звуку. Недолго. Возвращается, кладет передо мной на стол, расправляя, тоненький листок размером со страницу блокнота. Некогда смятый, а потом тщательно разглаженный. – Кудиновс, значит?
– Что это?.. Это из библиотеки. Талончик на получение книги. На который из картотеки выписываешь шифр и название, сдаешь его и получаешь потребное издание. Передо мной талончик заполненный, но не проштемпелеванный. Шифр: Ка 185 дробь 20304. Автор: Л. Кудиновс. Кириллицей. Название: “Третья попытка”. Всё – крупными печатными буквами. Выходные данные: ГУГК, 1979. Дата: 26. 02. 04. Подпись, неразборчиво…
– Что это? – поднимаю глаза на Леру.
– Помнишь, я тебе рассказывала, у меня стекло в машине разбили?
– Да…
– Я, наверное, не сказала: на заднем сиденье я тогда нашла вот этот вот листик. Скомканный.
– То есть тебе его кто-то подбросил?
Она только плечами пожимает:
– Я, естественно, ничего не поняла. Вообще не въехала. Мусор и мусор. Я ж фамилии твоего лейтенанта не знала тогда, ты только сейчас мне сказал… Выкинуть хотела, а потом думаю, мало ли. Вдруг не просто так, вдруг что-то в виду имели…
Не слишком ли часто у меня в последние дни стал случаться мозговой ступор?.. В виду имели. Что-то…
