я получил. Правильно – в обоих списках все призовые места занимают фильмы последних лет пяти!.. Боюсь, что причин тут уже не доискаться: это лавинообразное увеличение частоты потребления требует более легкоусвояемого продукта – или низкая калорийность пищи требует увеличения частоты потребления?..”)
Да… Но одно дело – праздные телеги под пиво, или даже интеллектуальное нытье в форме газетного эссе, а другое – такой вот якушевский архив… И вообще – при всей справедливости констатируемого, это вещи… ну все равно достаточно отвлеченные.
Я еще могу понять того же Джефа: культура – его профессия, и если она наглядно деградирует, то ему приходится либо опускаться до ее уровня, либо менять профессию. Первое западло, второе не хочется. Мне, конечно, в этом смысле проще. Хотя… хотя это еще как посмотреть. Вспоминаю Ансиса и наш с ним последний базар (“Ну вот это обстоит таким образом, так? Так. А это – прямо противоположным. Так? Так. Противоречие налицо. Так?” Молчание.). Вспоминаю ребят с канала “Россия”, которые чуть не завернули мне мой сюжет про Ригу, – хотя классный, блин, вышел сюжет, супер, блин! У меня сложилось страшное впечатление, что они просто… ничего не поняли. “Какая энтропия?.. Че за энтропия?..” Хотя все же, вроде, проще пареной репы.
“…Как им объяснить, Дэн? Я же никому ничего не могу объяснить! Они, кажется, просто не оперируют теми категориями, в которых я рассуждаю…” Да, Джеф, не знаю, как им объяснить. Сам не могу.
…Так вот и Дима Якушев пытался кому-то что-то втолковать – а на него точно так же смотрели бараньими зенками, искренне не врубаясь, о чем он вообще… Ну он, нервический вьюнош, взял и… Или Сашка Князева… Целый вечер передо мной распиналась – а я думал, что у нее то ли сезонная депрессия, то ли месячные… И она тогда… Стоп! Вот тут – стоп!
Этого-то он, визави мой, на хрен, анонимный и добивается. Малявами своими, на хрен, посылочками. Голову он мне морочит. Крышу сдвигает. Как Сашке, небось, в свое время сдвинул…
Не-е, братцы. Хуюшки. Со мной этот номер не проканает. Только не со мной. Фак офф.
Посмотрим еще, блядь, у кого башня прочнее.
Захлопываю тетрадку, выказываю средний палец собственному отражению в экране отключенного монитора. Для убедительности хлопаю левой ладонью по локтю полусогнутой правой.
Как дела, Абрам? – Не дождетесь!
Когда умер Ким Ир Сен, CNN пообещало двадцать пять тыщ баксов тому телеоператору, который снимет хотя бы площадь в Пхеньяне, где проходит оплакивание Великого Вождя. Юсуф (он же Эмиль) Нурсалиев, стрингер, прилетел туда вместе с делегацией Егора Лигачева – автор исторической фразы “Борис, ты не прав!” с покойным Кимом состоял в друзьях. В аэропорту, где Егора Кузьмича встречали северокорейские официальные лица, он сказал операторам: “Ребята, дальше сами”. Ребята сделали морды ящиком и, представляясь “советской программой «Время»”, миновали семь армейских кордонов, ни разу не предъявив корочки. До гроба оставалось метров пятьсот, в ушах звучали рыдания плакальщиков, перед глазами маячили двадцать пять кусков зеленых рублей… И тут им преграждают дорогу два юных чучхейских пионера с галстуками и свистками на цепочках. Стрингеры небрежно отжимают салаг в сторонку. А те принимаются свистеть вовсю. Моментально подруливают два полицейских джипа, телевизионщиков крутят, надевают наручники, везут в тюрягу… Сутки они сидели на циновках в камере и пели русские песни. Освобождал их консул.
Из всех историй, рассказанных мне Юсуфом, это была единственная бескровная. Остальные… ну вроде такой, например. Первая чеченская. Грозный. Нурсалиев работал с американской стрингершей Синтией Элбаум. Остановились на перекрестке, договорились, кто в какую сторону двинет дальше. Разошлись – и через пару секунд буквально – бомба. Синтии отрывает голову. Голова катится в сторону Юсуфа. Юсуф первым делом хватает камеру: шикарный кадр…
Цинизм его был беспределен: с Нурсалиевым в этом конкурировать могли бы разве судебные медики или военно-полевые хирурги. Видя по телику репортаж с места крушения поезда (десятки окровавленных трупов, груды перекореженного железа), он совершенно естественно прищелкивал пальцами: какая картинка!.. Впрочем, стрингер без цинизма – не профессионал… и вообще не жилец: если не грохнут (ремесло, вообще этим чреватое: из числа коллег Нурсалиев потерял на войнах человек пятнадцать одних только друзей… знакомых же – с полсотни), то с катушек съедет. Без цинизма… и без лицемерия. “Бывало так, – заливая литром кипятка пачку чаю, повествовал в своем фирменном азартно-пофи-гистическом тоне Юсуф. – Сидим в ресторане. Звонит мобильник. Спокойно разговариваешь, лениво, никто не знает, с кем. А в трубке информация: в Узбекистане резня. Спокойно пропускаешь две-три рюмки. Притупляешь бдительность коллег. Потом говоришь, что надо на полчасика отлучиться, мол, бабке плохо. У других тоже мобильники звонят. Каждый играет в свою игру и валяет ваньку: кому тещу хоронить, кому с желудком нехорошо… И все обещают скоро вернуться. А через час встречаемся в одном самолете…”[9]
Стрингер стрингеру волк. Юсуф признавался честно, что был вполне способен задействовать все свои связи и даже сунуть на лапу, чтобы коллега-конкурент не сумел вылететь, скажем, с военного аэродрома… а он, Юсуф, сумел. В башлях дело? В башлях, конечно, тоже: есть компании, которые платят за минуту видеорепортажа из “горячей точки” четыреста баксов, есть те, что берут материал “оптом” – и тут уже надо торговаться… Если реальный бой – с кровью и убитыми, – можешь получить от полутора до десяти “косых”. В зависимости от ценности конфликта в мировом информраскладе. Свой “топ” – двадцать тысяч долларов – Юсуф срубил на вводе советских войск в Баку 20 января 1990-го. Журналисты, которых слетелось туда немерено, ждали ввода две недели. Потом отчаялись и в массе своей свалили – 19-го числа. А те, кто остались, были уже бухие беспробудно. Единственным дотерпевшим и трезвым оказался Нурсалиев. За снятые им кадры Горбачев, говорят, со страшной силой отымел минобороны Язова, а пленки Юсуфа купили NBC, BBC и CBS. Каковых монстров новостного вещания зрители, в свою очередь, завалили исками – потому что от увиденного им стало плохо.
Эмилем Юсуф стал – в телетитрах – во время карабахского конфликта. Имя, распространенное в Азербайджане, – могли обвинить в необъективности… За пятнадцать лет стрингерства он побывал в тридцати четырех “горячих точках”. В Баку снимал, как азербайджанцы резали армян. В Фергане – как узбеки резали турок-месхетин-цев. В Киргизии, в Оше – как киргизы резали уже узбеков. В Тбилиси – как штурмовали дворец Гамсахурдии. В Карабахе – как два села полтора года имитировали войну (ни одного убитого, один раненый, и то случайно); стрельба прекращалась ровно в двадцать ноль-ноль – все шли смотреть по ящику “Дикую Розу”…
Но таких жизнеутверждающих курьезов в духе фильмов Кустурицы было раз-два и обчелся, а в основном – мясорубка. На ирано-иракском фронте (“настоящая, скажу тебе, Курская дуга была!..”), в Афгане, в Приднестровье, в Югославии, в Южной Осетии, в Абхазии, на Первой чеченской и на Второй…
После нескольких рейдов в самом начале Второй чеченской кампании Юсуф со стрингерства “слез”. Бесповоротно. И никому (во всяком случае – никому из наших общих знакомых) ни разу не обмолвился, из-за
