Сокровище магов

ка­кого-то подземного титана, стал раздаваться в подзе­мелье. Воздух наполнился разнообразными шумами и всем стало казаться, что через мгновение их поглотит нечто чудовищное, страшное …

Элка вцепилась в руку чабана с криком, звучав­шим ужасом человеческой беспомощности.

Последовало нечто вроде тяжёлого вздоха, плеск воды раздался как оглушительная пощёчина. Затем все увидели, как к своду взлетели тонны воды, разбились о потолок, а потом, усмирённые, обрушились на пол и тоже устремились назад.

Наступила мучительная тишина. В ушах ещё стоял оглушительный вой разъярённой и утихомирившейся водной стихии.

Всё заглохло, как после грозового ливня. Крупные капли падали со свода, как летом капает из водосточ­ных труб после дождя. Одновременно с этим пахнуло горячим воздухом, насыщенным парами как в бане.

О красоте уже не мог думать никто, ужас оказал­ся убедительнее и гораздо доступнее для всех.

Первым пришёл в себя профессор.

— Детки, вы промокли? — спросил он машиналь­но, собираясь с мыслями.

Элка выпустила руку чабана и вцепилась в про­фессора.

— И вы не менее мокрый, — ответил Павлик.

— Да-с! — промолвил профессор рассеянно. Было явно, что мысли его заняты другим.

— У меня есть верёвка, — сказал он вдруг. — Я обвяжусь ею, а вы дружно держите конец. Я спущусь поглубже, чтобы посмотреть, как обстоит дело.

— Нет, это сделаю я! — предложил Павлик.

— Ты? — Профессор пристально посмотрел на него поверх очков. — Ну, хорошо. Принимаю. Смелость — добродетель. Обвяжись понадёжней. Даже если мы ри­скуем вторым извержением воды, струя не в состоя­нии — по крайней мере в том виде, как она нам пред­ставилась — причинить тебе вред. Что касается тёпло­го купания, я бы сказал, что в данную минуту оно при­ятно, а потом мы что-нибудь придумаем, чтобы высу­шиться.

Не дожидаясь нового приглашения, Павлик развя­зал рюкзак профессора, достал верёвку и обвязался ею вокруг талии. Затем он протянул ему ружьё с много­значительным взглядом, не укрывшимся от внимания Хромоногого, и пустился бегом вглубь подземелья. Свет его фонарика подпрыгивал и метался на бегу, а лам­па пыталась напутствовать его, насколько могла. Наконец, вместо Павлика осталась только светлая точка. Тонкая крепкая верёвка натянулась.

— Теперь продвинемся вперёд! — сказал профес­сор.

Они прошли шагов двадцать и остановились. На­тянутая верёвка ослабела. Павлик в свою очередь про­шёл вперёд и снова натянул её. Так повторялось не­сколько раз, пока, наконец, после четвертого продвиже­ния, верёвка уже не натянулась. Тут послышался го­лос Павлика:

— И-ди-те сю-да-а!

Они нашли Павлика сидящим на краю колодца, метров тридцати в поперечнике. На глубине около де­сяти метров в нем бурлила вода, медленно поднимаясь. В центре колодца бил фонтан метра в три высотой над уровнем воды. Очевидно, там находился ключ.

— Это живая вода! — произнес громко и твёрдо Медведь.

— Карстовая вода! — уточнил профессор.

Обходя вокруг колодца, профессор Мартинов уви­дел нечто, ничего общего не имеющее с пещерным ми­ром, и тотчас же привлёкшее его внимание. Это был человеческий череп, выглядывающий в щель между двумя геометрически правильными прямоугольной фор­мы глыбами, размерами примерно в два метра высотой и метр шириной. Профессор сразу направился туда. Вода не попадала сюда, так как над этими глыбами было нечто вроде козырька, предохранявшего от пада­ющих сверху струй. За профессором приблизились ос­тальные.

— Вот трагическая судьба! — сказал профессор. — Человек, который никогда не вернулся в солнечный мир.

По спинам присутствующих поползли мурашки.

— Как объяснить себе этот случай? — спросил Павлик.

— Это нечто невероятное. Каменные глыбы сдела­ны человеческими руками и приводятся в движение ка­ким-то скрытым механизмом. До сих пор не было из­вестно ничего подобного. Это приспособление подска­зывает мысль о какой-то системе, нависающей как угро­за над нашими действиями. Мы должны будем с нею ознакомиться, когда будем исследовать подробно всё здесь.

— Не это ли Остров Спасённых? — спросила Элка.

— Мне это кажется скорее островом приговорён­ных! — мрачно ответил Павлик.

— А этот скелет что-то держит! — воскликнул Хромоногий и, без малейшего смущения, вытащил и отшвырнул в сторону кости скелета, мешавшие ему за­глянуть поглубже в щель.

— Сундучок, — сказал он.

Глаза его расширились от алчности и заблестели в предчувствии добычи.

Элка и Павлик отошли в сторону, потрясенные та­кой грубостью к человеческим останкам.

Профессор, не колеблясь, заглянул в щель.

— Верно! — подтвердил он. Скелет зажат между глыбами с каким-то сундучком в руках.

— Клад! — воскликнул Хромоногий. Профессор взглянул на него с сожалением.

— Попробуем раздвинуть глыбы! — продолжал Тусун. — Ты, Благой, славишься медвежьей силой, а ну-ка попробуй!

Медведь посмотрел на него исподлобья и ничего не ответил, но в глазах его было больше суеверного страха, чем желания действовать.

— Судьба этого мертвеца — предупреждение! — сказал профессор Мартинов, отворачиваясь. — Лучше сейчас нам вернуться на поверхность земли. Мы про­студимся, разгуливая здесь с мокрыми ногами. Будет гораздо разумнее вернуться сюда завтра, одевшись как следует и с подходящим оборудованием, — заключил он.

Хромоногий знал, что для него «завтра» означает «никогда», что он не получит клада, который находится тут или за этими каменными глыбами. Быть может тот, кого эти глыбы стиснули, взял только часть богатства, которое таится здесь. Ему не удалось овладеть кладом, но разве это означает, что к кладу вообще нельзя про­никнуть?

— Возвращаться, когда мы уже дошли до клада — глупость, — сказал Хромоногий.

— Ты забываешь, дружище, вот это! — Профессор указал на зияющее отверстие гигантского колодца, в котором уровень воды уже чувствительно поднялся.

— Часа через два-три этот колодец наполнится до­верху водой, — продолжал профессор, — а затем после­дует то, что мы видели только издали. В силу какого-то давления произойдет извержение фонтана воды, ко­торая снесёт нас как букашек в эту преисподнюю. Ри­сковать жизнью всех нас совершенно недопустимо, и я отказываюсь от всяких кладов.

— Благой, помоги мне! — обратился Хромоногий к Медведю.

Чабан ничего не ответил и пошёл назад, высоко за­драв голову и делая вид, что рассматривает сталактиты.

— Постойте, погодите! — обратился Хромоногий ко всем умоляющим голосом. — Давайте попробуем все вместе, только разок, попробуем раздвинуть глыбы, ко­торые его так раздавили. Поглядим, по крайней мере, что он держал в руках, когда его придавило камнями.

Профессор, несколько раздражённый упорством кладоискателя, желая показать ему, что это бесполезно, распорядился:

— Элка, Павлик, Благой, идите все сюда, надавим дружно, чтобы он убедился, что это безнадёжное дело.

Все подошли, дружно понатужились и, к их вели­чайшему удивлению, глыбы поддались, раздвинулись и высохшие истлевшие кости рассыпались при падении на землю. Среди этих человеческих останков остался зар­жавелый ящичек, который был немедленно схвачен Хро­моногим. Он прижал ящичек к груди и отошёл с ним в сторонку, чтобы открыть его без других. Он напоминал голодную собаку, схватившую кость.

Ящичек не поддался его усилиям и, обозлившись, Хромоногий хватил им об пол. При этом ящичек раско­лолся и из него высыпался сероватый порошок.