протащило несколько шагов по земле, прежде чем они смогли зацепиться.
Не упали только двое – валькирия Раина и Кицум, спокойный, угрюмый, чуть прищуренными глазами глядящий на творящийся катаклизм. Глаза Девы Битвы горели, она словно вновь видела себя несущейся в самую гущу схватки во главе сонма таких же, как она, валькирий, приносящих победу достойным. Что думал Кицум, так и осталось неведомым, потому что Зверь взревел в этот миг так, что заглушил бы рёв самого неистового шторма. Люди зажимали уши, пытаясь хоть так избегнуть режущей боли. Огненное колесо вгрызалось в плоть Зверя, снежно-белая чешуя стремительно чернела, во все стороны летели горящие клочья неведомо чего, то ли шкуры Зверя, то ли уже его мяса… Повалил густой едкий дым, тварь сдавленно выла, изо всех сил мотая уродливой башкой.
– Теперь ты видишь? – закричала полуоглохшая Клара некроманту. – Что тут сделают твои Мечи? Даже мне не бросить ничего подобного этому колечку! Фесс не ответил.
Громадное тело Зверя поднималось всё выше, он изгибался, подобно исполинскому питону, словно и не нуждаясь ни в какой опоре. Дёргающаяся из стороны в сторону голова тем не менее двигалась вверх, явно намереваясь дотянуться до кружащихся в вышине врагов.
В криках драконов зазвучала насмешка. И Зверь её понял. Потому что его новый рык вновь заставил людей падать на колени и закрывать головы чем попало. Чудовищные челюсти дрогнули, разжимаясь; огненная петля стянулась туже, глубже врезаясь в тело, некроманту показалось, что там даже показались обугливающиеся кости; однако в тот же миг наброшенная на Зверя удавка лопнула, рассыпавшись веером пламенных языков, устремившихся во все стороны. Вода вскипела паровыми гейзерами, вспыхнуло и тотчас рассыпалось пеплом три или четыре галеры, а освобождённое чудовище со внезапной лёгкостью вытянулось во всю свою исполинскую длину, так что громадные зубы щёлкнули возле самого бока увернувшегося в последний миг дракона.
– Проклятье! – взвыл Фесс не хуже того самого Зверя.
Клара в бессилии сжала кулаки.
Метнулся молнией над самыми головами коричнево-крылый сокол. Казалось, могучая птица сейчас сама бросится на чудовище, каким-то неведомым образом удерживавшее неподъёмное тело на остром, словно игла, кончике хвоста. Здесь была вплетена древняя магия, могущественнее всего, что только доводилось встречать Кларе или Фессу.
Драконы не растерялись. Они взмыли ещё выше, так что с земли можно было разглядеть только стремительные огненные искорки. Казалось, там им ничто не может угрожать. Ведь не способен же такой Зверь на самом деле летать?
Летать он и в самом деле не мог, зато прыгать, как оказалось, умеет в совершенстве.
Громадное белое тело согнулось дугой, и Зверь не хуже заправского жука-щелкуна или кузнечика устремился вверх, на лету щёлкая челюстями.
Огненные искорки драконов бросились врассыпную. Громадные челюсти сошлись с клацающим звуком, словно мириады волков разом щёлкнули клыками.
Восемь драконов избежали опасности. Один – нет.
Зверь падал вниз, и вместе с ним, кувыркаясь, падал один из драконов. У всех без исключения свидетелей битвы вырвался крик отчаяния. Даже те, кто в ужасе попрятался при первом же появлении драконов, сейчас понимали, что они пытаются защитить Эвиал.
– Всё! Хватит ждать – рванулся Фесс.
– Погоди! – вцепилась ему в локоть Клара. – Посмотри, дракон выправляется!
Зверь шлёпнулся в мелкую воду, вновь окутавшись тучей брызг. Клара от всего сердца желала ему расшибить брюхо о каменистое дно, но куда там, тварь, похоже, не испытывала ни малейшего неудобства.
Раненый дракон и в самом деле выправился – недалеко от поверхности моря. Теперь он летел тяжело, с трудом взмахивая крыльями, одно из которых было разорвано почти пополам. На боку тоже красовалась глубокая резаная рана, за которой тянулся тёмно-багровый шлейф кровяных капель.
Вокруг раненого дракона закружился все тот же сокол, заклекотал, точно пытаясь что-то сказать раненому. Восемь оставшихся драконов не теряли времени даром. Они с разных сторон бросились на Зверя, собой прикрывая раненого собрата и давая ему уйти. Один, другой, третий дракон изрыгнули струи пламени, прожигавшего чешуйчатую броню Зверя, оставляя на его теле глубокие дымящиеся раны. Это, похоже, было уже болезненно, Зверь завыл именно от боли. Четверо или пятеро драконов нацелились Зверю в глаза, пытаясь выжечь их в первую очередь. Одному из крылатых Хранителей удалась атака, и глаз чудовища взорвался изнутри, словно громадная каверна с нафтой, горючим земляным маслом. Люди на земле разразились криками ликования. Однако это оказалось единственным успехом Хранителей Зверь словно и не заметил потерю одного из глаз. Громадные челюсти защёлкали, и драконы едва успевали уворачиваться от смертоносных зубов. Вот ещё одна крылатая тень оказалась недостаточно проворной, и, хотя не получила тяжких ранений, всё-таки ей пришлось выйти из боя и отлететь в сторону. Зверь немедля рванулся за ней в своем невероятном прыжке, чуть-чуть не достал, шлёпнулся вниз и вновь начал изгибаться, потому что второй раненый дракон летел низко и тяжело, из последних сил уходя с поля боя.
Семь оставшихся Хранителей, похоже, растерялись. Очевидно, они могли использовать свою магию, только когда составляли круг в полном числе – девять; если же хоть кто-то из них оказывался ранен, каждому приходилось рассчитывать только на себя.
Фесс на какое-то время потерял из виду раненого первым дракона и полагал, что тот давно улетел. Однако это оказалось не так. Высоко-высоко в небе ярко сверкнула ослепительная искра, затмевая даже солнечный свет. Искра стремглав ринулась вниз, и Фесс ясно различил раненого дракона с перебитым почти что пополам крылом. Окутанное облаком огня могучее тело мчалось вниз, и, словно за метеором, за падающим драконом тянулся длинный шлейф из оборачивающейся огнём крови.
– Великие силы, что же это?.. – охнула Клара.
Фесс не ответил. Он уже понял
Все ускоряясь и ускоряясь, раненый дракон мчался прямо на распахнувшийся частокол зубов. Зверь слишком поздно осознал грозящую ему опасность и не успел ни защититься, ни увернуться. Раненый дракон пламенной стрелой ударил чудовищу прямо в глотку, самоубийственно загоняя себя все глубже и глубже в чрево чудовища.
Последнее, что видел Фесс, были сломавшиеся, отлетевшие в сторону крылья.
А потом Зверь внезапно содрогнулся от кончика морды до острой иглы хвоста. Всё тело скорчилось, сведённое судорогой. Тело пониже пасти внезапно вспучилось, вздулось – и в следующий миг разлетелось, вспоротое чудовищным взрывом, в громе которого некроманту послышался предсмерный женский вскрик.
Голову Зверя окутала ярящаяся пламенная туча. Сила взрыва расшвыряла в стороны даже самих драконов. Пару исполинских челюстей вырвало напрочь, отшвырнув далеко в сторону, и они грянулись оземь – одна на берегу, другая в мелкую воду, подняв столбы воды.
Обезглавленный Зверь на несколько мгновений задержался в воздухе стоймя, а потом рухнул, так что голова, точнее, её остатки, упали на суше, и всё громадное тело вытянулось поперёк полосы прибоя. И одновременно до некроманта докатилось эхо очень-очень далёкого взрыва, там, на севере, где-то в Козьих горах. Он готов был поклясться, что там самое меньшее пробудился вулкан.
Драконы метались над поверженным врагом, и никогда ещё Фесс не слышал такого смертного отчаяния, горя и тоски, чувствовавшихся в оглашавших берег моря бессловесных криках.
Восемь крылатых течей, включая и одну, что летела с трудом, сделали круг над мёртвой тушей, снизились, а один – Фессу показалось, что он узнает Сфайрата – опустился наземь возле того места, где полагалось быть разнесённой взрывом голове. Севший дракон пыхнул пламенем, обжигая тело врага, но Зверь не дрогнул. Похоже было, что он мёртв окончательно.
Драконы взмыли ввысь и повернули прочь, стремительно растаяв в туманной дымке. Люди остались предоставлены сами себе.
Клара растерянно поглядела на Фесса, Фесс – сперва на неё, потом на флот Клешней, никуда не девшийся и не уменьшившийся в числе.
– Они тебя заботят? – перехватила его взгляд Клара. – Ну, так теперь, надеюсь, мне ничто не
