и массированное влияние на него средств массовой информации, образа жизни, это и система санкций, то есть воздействие на индивида в случае нарушения им тех или иных групповых и общественных норм. Теоретики говорят как о физических, экономических санкциях, так и о манипулировании вкусами, настроениями, сознанием, поведением людей, то есть когда система отношений с общественностью работает на снятие общественно-экономических и общественно-политических противоречий в процессе политической, экономической и конкурентной борьбы.
В этой борьбе всегда ищут союзника в лице политического сыска. История запечатлела, как разваливали с помощью политического сыска левые организации и антивоенное движение в США, как нейтрализовали лидера чернокожих Мартина Лютера Кинга, как снималось противоречие в противостоянии власти и общественных сил. Не менее масштабной была борьба с диссидентами в Советском Союзе, когда органы политического сыска выстраивали систему контрпропаганды (против сочинения А. Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ» — книга Н. Яковлева «ЦРУ против СССР»). А если покопаться в германских делах 30-х годов прошлого века, то всплывет ситуация, когда гитлеровская служба безопасности СД напрямую обеспечивала пропагандистские акции Геббельса. Ханна Арендт уверяет, что в тоталитарном обществе властные структуры неустойчивы, если пропаганда не поддержана давлением организации (то есть партией, спецслужбами, разными обществами, союзами, фондами)18. Все так. Но есть резон посмотреть на организацию как на деятельность органов сыска, обеспечивающих эту самую пропаганду. Эти органы как раз и организуют обратную связь, изучают настроение людей, реакцию населения на пропагандистские акции, изолируют «контрпропагандистов». Именно этим занималась нацистская служба безопасности СД. Все это сплав «паблик рилейшнз» (отношений с общественностью) и политического сыска, выплавленный историческими обстоятельствами. И уже современные события горячо нашептывают, что у этого сплава «прекрасное» будущее. Как в либерально-демократических, так и в обществах переходного периода, к коим сегодня принадлежит Россия.
Когда социальный контроль масс все больше зависит от средств массовой информации, всемирной информационной системы Интернет, социологических опросов и агентурных данных, то задачи политического сыска смещаются в направлении мониторинга информационных потоков, общественного мнения и настроений в обществе, и особенно в направлении радикальных групп. Подобные группы часто лишены такой трибуны, как средства массовой информации. Поэтому заявить о себе они пытаются агрессивными, запоминающимися акциями, а то и терактами. В связи с этим вспоминается террористическая активность партии эсеров в Советской России 1918 года. Политические и националистические экстремисты могут раскачать общественное мнение, если не натолкнутся на противодействие органов сыска. Параллельно, другими методами, но из того же арсенала, профессионалы сыска влияют и на владельцев СМИ, на информационные потоки, для того чтобы обеспечить контроль над населением, который приобретает совершенно иное качество.
Взлет пропаганды как науки и практики привел к новому виду политико-идеологической борьбы — информационным войнам: захвату информационного пространства с помощью политических, экономических, пропагандистских, рекламных, массово-культурных средств и действий. Американские теоретики и специалисты организуют информационные войны для достижения информационного превосходства в интересах национальной стратегии. Сегодня в США создаются мощнейшие центры глобального информационного воздействия на мировую информационно-психологическую среду.
По мнению российского исследователя И. Панарина, несмотря на то, что средства воздействия (пропаганда, дезинформация, слухи и т. д.) остались прежними, принципиально иными стали средства получения и доставки информации. Это прежде всего системы глобального телерадиовещания. Они теперь доносят информацию о реальных событиях, комментарии, специально подобранные факты и аргументы до аудитории многих стран мира. Использование спутников прямого вещания, когда лидер одного государства без согласия руководства других стран может напрямую обратиться к населению этих стран, является совершенно новым явлением мировой политики19. Использование психологических средств информационной войны предполагает знание структуры, особенностей СМИ противника, их постоянный мониторинг, что становится задачей органов сыска. Они дают первоначальный материал для организации противодействия на направлениях информационной агрессии как внутри страны, так и вовне. Проблема в том, каким образом направить необходимую информацию в СМИ противника: непосредственно, через прямое телерадиовещание, или косвенно, через глобальные информационные системы.
Философия информационной войны отражает экспансионистскую политику государства, ориентированную на достижение национальных интересов. Внутри страны — это философия конкурентной борьбы на информационном поле, всеобъемлющего информационного влияния на массы. Методы и средства информационной войны — пропагандистские, рекламные, культурно-образовательные акции, специальные психологические операции, мировая компьютерная сеть Интернет, электронные базы данных, спутниковое телевидение, мировое радиовещание — нацелены на изменение информационно-психологической среды, общественного сознания и настроений в глобальных масштабах. Поэтому эти методы и средства становятся предметом интереса политического сыска.
Вместе с информационными войнами в ХХI веке обостряются угрозы цивилизационных войн. С позиций политического сыска опасности таятся прежде всего во внутригосударственных цивилизационных войнах. К ним известный западный исследователь С. Хантингтон относит войны между крупными группами населения, принадлежащими к разным цивилизациям, но находящимися в рамках одного государства; между «почвенниками» — сторонниками сохранения своей культуры и выступающими за перестройку всей жизни страны по образу другой цивилизации (в России, например, между славянофилами и западниками), между властвующими и стремящимися к власти группами, склонными к утверждению разных общественно- экономических формаций 20. Угроза для политической безопасности, национального суверенитета страны сегодня может исходить от тех элитарных групп, которые жаждут ускользнуть из-под контроля общества, не стеснены пониманием национальной ответственности, стремятся обрушить систему гражданского согласия. Если такая элитарная группа, претендуя на статус информационной элиты и владея средствами массовой информации, вырывается из национального пространства и выходит на прямой контакт с мировыми центрами власти и влияния, то угроза общественной безопасности, угроза цивилизационной войны значительно возрастает.
Если эта война случилась, то победы в ней добиваются чаще всего политическими методами. Но для принятия верных политических решений, впрочем, как и силовых, нужно проникновение в глубь тех отношений, что завязались между противоборствующими сторонами (отношений межнациональных, идеологических, политических, экономических). Это дело политического сыска, который добывает информацию о процессах в «штабах», противостоящих власти, противостоящих ее политике и идеологии. Сыск на высоте, когда он душит процесс превращения цивилизационной холодной войны в горячую. А когда цивилизационная война разжигает информационную, то органам сыска приходится работать и на этом фронте. И вот здесь настает час передовых информационных технологий, профессионалов социально- психологической борьбы, «паблик рилейшнз», вобравших опыт столетий.
Могут ли органы политического сыска сами остановить смену общественно-политического строя в стране и наряду с этим смену власти? История почти не знает таких случаев. И дело здесь в том, что органы сыска — это всегда инструмент власти. Действуя в отрыве от власти, даже суперпрофессионально, они терпят крах. И власть в критические моменты терпит крах, если у нее нет прочных, доверительных отношений со службами сыска. М. Горбачев так и не мог за все годы перестройки сделать КГБ своим инструментом, тонкая трещина между ним и Комитетом государственной безопасности в отношении методов преобразований к концу его властвования превратилась в пропасть, в которую его и увлек ГКЧП (так называемый Государственный комитет по чрезвычайному положению). Есть случай и в более давней российской истории. Временное правительство Керенского пало в том числе и потому, что оно, по сути, разогнало профессиональные органы политического сыска. А породив новую контрразведку (так и не вставшую на ноги), посматривало на нее брезгливо, совершенно не представляя ее инструментом своей власти. Зато Ленин и ВЧК действовали в единой связке, и это единство помогло выстоять власти большевиков в гражданскую войну.
Органы сыска могут быть инструментом укрепления власти, если она доверяет им вести сыск во власти, пресекая тенденции разложения ее или тенденции перерождения своих лидеров, смены ими идеологических ориентиров. А главным доверителем здесь выступает либо вождь (в тоталитарных
