Нечипор. Хэ! Какие ж там у него свои дела?
92. Далеко с реки доносятся пушечные выстрелы пристрелки. На берегу оживление. Несколько лодок готовы к походу. На лодках молодежь и старики. У них свертки с провизией, бутылки с чем-то, удочки. В одной из лодок музыканты уже играют что-то веселое. На первом плане две моторки — Василия Васильевича и капитана Тарасова.
У первой моторки Иван, Гриша, Катя, Надя, Шура, Алеша, еще несколько комсомольцев. Все в праздничных костюмах.
Иван. Гриша, минимальную дозу Кати… можно на пять минут? Честное слово, по делу…
Гриша (играючи, важно). Подумаю.
Иван. Гришка, нельзя же все тебе одному… и военное училище и Катя!
Гриша. Уже согласен.
93. В сторонке Катя и Иван.
Иван. Ты на третьем курсе?
Катя. На третьем.
Иван. Это разве справедливо: я буду на два курса ниже.
Катя. Ты догонишь… только ни в кого не влюбляйся.
Иван. Да за этим Гришкой разве поспеешь…
Катя. Значит, догонишь…
94. В комнате Орловых. Мать и Василий Васильевич. Мать сидит у стола. Василий Васильевич ходит по комнате.
Василий Васильевич. Убиваться вам нечего. Вон Петька растет — первый сорт будет!
Мать. Ведь Борис тоже кровный.
Василий Васильевич. Это хорошо, что Борис попал в переплет. Это очень полезно. Советская жизнь, она знает, что делает… Да где это мои… эти… собутыльники?
Мать. А вон они идут, кажется.
Вламываются в комнату Володя, Петя, за ними Лена.
Василий Васильевич (деланное недовольство). Ждешь, ждешь, а они где-то ходят…
Володя. Зато червяки, смотрите, какие!
Василий Васильевич. А грузила?
Петя. Уже в моторке! И удочки, и все!
Василий Васильевич. Вот энергия!
95. Они ушли. Мать сидит одна. Задумалась. Через первую комнату прошел Борис, ничего матери не сказал, прошел во вторую комнату, закрыл дверь. Мать тревожно посмотрела ему вслед…
96. Мать по-прежнему одна. Книга лежит перед ней, но она больше прислушивается к тому, что делается во второй комнате. Вошел и замер в дверях капитан Тарасов.
Тарасов. Мне нужно видеть товарища Орлова.
Мать. Бориса?
Тарасов. Да.
97. Борис стоит перед капитаном удивленный, но еще не успевший согнать с себя выражение сумрачной хмурости.
Тарасов. Я прошу вас проехать со мной на моторке, мне нужно посмотреть фарватер. Говорят, вы хорошо его знаете. (Капитан говорит вежливо, но тоном, не допускающим возражений.)
Борис (вздохнул и сказал глухо). Хорошо. (Он лениво потянулся рукой к кепке, сам он сейчас в белой косоворотке.)
Тарасов. Я прошу вас надеть форменный костюм.
Борис (с некоторой усмешкой). Почему?
Тарасов. Я не люблю распущенности на военном судне.
Борис. Это же катер.
Тарасов. Военный катер, товарищ!
Тарасов сказал это с такой скромной внушительностью, что Борис вдруг поспешил покраснеть и бросился к своей форме. Он даже ухватил на окне щетку и что-то снял с рукава. Капитан следит за ним очень внимательно, он чуть-чуть улыбнулся, и эту улыбку поймала мать. Она смотрит на Тарасова с надеждой, сама не зная, в чем она заключается. Тарасов поклонился ей. Особенно душевно сказал:
— Желаю вам всего хорошего.
98. Моторка Василия Васильевича бежит по реке, обгоняя лодки. За рулем стоит Гриша. Все облепили хозяина. Только Володя и Петя больше интересуются видами и берегами.
Василий Васильевич. Это что ж такое! Григорий уезжает, Катя уезжает, и Иван уезжает. Это все вы наделали?
Катя. Я.
Василий Васильевич. Трагедия! В таком случае, возьмите и меня куда-нибудь. Я тоже хочу уехать.
Володя (от борта громко). А мы не согласны!
Василий Васильевич. Новости! С чем вы не согласны?!
Володя. Чтобы вы уезжали.
Василий Васильевич. Почему?
Володя (сначала хотел назвать какую-то причину, но затруднился в ее определении и сказал смущенно). Это наше дело. (Более смело, в поисках поддержки.) Правда, Петя?
Петя (совершенно серьезно). Конечно, это наше дело.
Лена. И мое тоже дело.
Василий Васильевич (смотрит на детей любовно-сердито). Вот видите! Кого вы мне оставляете! Это же изверги!
99. На военной моторке, далеко обогнавшей все остальные суда. У руля стоит краснофлотец. Тарасов и Борис на носу. Тарасов все время говорит сухо, вежливо, внушительно и в то же время с постоянным оттенком мужественной теплоты.
Тарасов. Там мель?
Борис. Глубина — 50.
Тарасов. А ширина прохода?
Борис. Метров двадцать.
Тарасов. А с той стороны?
Борис. Там нельзя пройти.
Тарасов. Вы замечательно знаете реку.
Борис. С детства на этой реке.
Борис как будто забыл о своих переживаниях. Ему импонирует и военный катер, и тон Тарасов, и он поневоле отвечает так же вежливо-внимательно, обдумывая вопросы и совершенно забыв о каких бы то ни было фасонах.
Некоторое время Тарасов молча смотрит на реку, уносящуюся под нос катера, и наконец говорит тем же тоном:
