Вагнеровского Зигфрида. Другой марш, под который мы много лет ходили и который назывался «Старые друзья», я имел удовольствие слышать долго. Им в Буэнос-Айресе начиналась и кончалась немецкая передача по радио. Марш «Старый Егерь», под который мы столько раз ходили на парадах, мне довелось услышать в синематографе 1-го мая 1945 года. Перед И. В. Сталиным под этот марш проходила доблестная Советская Армия.
Кем эти марши выбирались и рекомендовались для службы в русских — войсках, я не знаю, но какой- то критерий того, что подходит и что не подходит все-таки существовал.
Доказательство — нижеследующий случай. Какой-то Егерский офицер летом 1906 года был в Париже, попал на Монмартр и пленился только что появившимся там матчишем. Он купил ноты, привез и Петербург и отдал в музыкантскую команду разучить. И вот как-то раз во время относа знамени, когда полурота черномазых, здоровенных, мордастых Егерей во всем параде маршировала по Морской в 4 часа дня, музыка стала залихватски наяривать:
Гулявшая в этот час публика слушала с большим удовольствием, но Егерский адъютант сел под арест.
Мы ходили под более приличную случаю музыку и, можно сказать без лишней скромности, ходили удивительно. Равнение безукоризненное, винтовки несли круто, штыки как одна линия, правая рука спереди до подсумка, сзади наотмашь, шаг легкий, широкий, гвардейский.
По уставу проходящим войскам дают дорогу все, за исключением пожарной команды, а потому задержки быть не может. По дороге отстали и свернули в сторону караулы в Аничков и в Государственный банк.
С Гороховой на Морскую поворачиваем мы одни. Караулу полагается войти в ворота Зимнего дворца ровно в 12 часов, когда начинают играть часы на Петропавловской крепости и бьет полуденная пушка. Поэтому, подгоняя время, но Морской идем или полным шагом, или немножко задерживаем.
Пересекаем Невский. Подходим к Арке Главного Штаба. Показывается Александровская колонна, а за ней красавец Зимний Дворец. На больших часах при входе под арку без 4 минут 12. В 4 минуты надлежит перемахнуть всю огромную Дворцовую площадь, Передаем вперед, чтобы прибавили шагу. Идем на полный ход. По булыжникам площади ветер перекатывает сухой снежок. За 50 шагов, до Дворца снова вступает замолкнувшая музыка и около каменных ворот «Нибелунги марш» гремит оглушительно. В самый момент, когда проходим под воротами, бухает полуденная пушка. Когда подходим к самым воротам, свистульки и музыка принимают в сторону, пропускают караул, а затем заходят плечом и уже молча идут назад домой.
Завтра утром музыка опять придет за нами ко Дворцу.
Как только голова нашего караула показалась из глубокой арки дворцовых ворот, огромный рыжий детина, Преображенский часовой у фронта, крепко вдаряет в колокол и свирепым голосом орет:
— Караул вон!
За широкими стеклянными дверями дворцового караульного помещения Преображенский караул уже выстроен и ждет сигнала. Бодрым шагом выходит и выстраивается на одной линии с передним отрезом будки.
— Равняйсь, смирно!
Замерли и ждут.
Из Преображенской Учебной команды Приклонский и младший офицер Эллиот, кажется, ничем себя впоследствии не проявили. Зато старший офицер, плотный невысокий подпоручик, с черной бородкой и с красным темляком, был Кутепов.
Наш караул, у ворот посеяв музыку, идет дальше вдоль платформы. Доходим до конца. Подается команда:
— Караул, стой!
Останавливаются и берут к ноге.
— Караул, налево!
— Ряды стройся!
— Равняйсь!
— Смирно!
Начинается смена караула, церемония величественная и импозантная.
В Букингамском дворце в Лондоне, через сквозную дворцовую решетку, публика каждый день любуется сменой караула Королевской гвардии. Я ее видел и тоже любовался. Нами, к сожалению, некому было любоваться. Наши караулы сменялись на внутреннем дворе и любоваться нами могли только дворцовые дворники, которые, наблюдая эту церемонию каждый Божий день, никакого интереса к ней не проявляли.
Церемония смены начинается со взаимного приветствия. Когда новый караул стал, начальник старого выходит для командования и командует:
— Слушай, на кра-ул!
В ответ на это, наш караул делает то же самое. Теперь оба карауля стоят друг против друга, держа «на караул». Офицеры стоят в строю с шашками у ноги.
Постояв так несколько секунд, караульные начальники мигают друг другу, одновременно берут шашки «подвысь», рукоятка на высоте подбородка, и режа углы (не по солдатски, а по офицерски, легче и элегантнее) сходятся у среднего входа на караульную платформу. Старый с платформы не сходит, а новый на платформу не подымается. Останавливаются в 2-х шагах друг от друга, лицом к лицу.
Остановившись, вместе опускают шашки и новый громко говорит:
— Семеновского полка штабс-капитан Поливанов — и тоном ниже — пароль Митава.
— Преображенского полка штабс-капитан Приклонский.
Снова вместе берут шашки «подвысь», поворот кругом. Оба возвращаются на свои места.
Оба караула, опять начиная со сменяемого, берут «к ноге». Тогда наш караульный начальник командует:
— Часовой у фронта, вперед!
Первый смены часовой у фронта (на этот пост выбирались люди особенно высокие и представительные) выступает из первой шеренги и, режа углы, идет на платформу к будке. Полагалось не просто идти, а «печатать с носка». Когда он подойдет, старый Преображенский часовой делает шаг вправо, освобождая ему место, на которое он и вступает, но кругом еще не поворачивается. Теперь оба часовых стоят рядом, но смотрят в противоположные стороны.
Старый часовой начинает «сдачу». Кричать не требуется, но говорить надлежит громко, медленно и внушительно.
— Пост № 1 у фронта обязан охранять вход в Караульное помещение. Под сдачей состоит: будка, тулуп, кеньги и колокол!
После этого новый часовой может просто повернуться кругом и этим показать, что он пост принял. Но высокий класс требует еще немножко покочевряжиться, обойти кругом будку, посмотреть цела ли она, потрогать висящий в ней тулуп и даже ударить в колокол, не разбит ли он…
Проделав все это, новый часовой становится у будки опять так, как он стоял во время сдачи, и, наконец, многозначительно, лихо, с прищелком поворачивается кругом.
Этим поворотом он показал, что пост он принял и что с этой секунды часовой у фронта уже он.
Как только новый часовой повернулся, старый, без всякой команды, выходит, поворачивается налево, идет вдоль фронта, (проходя мимо стоящих во фронте офицеров, нужно не забыть отдать им честь поворотом головы) и становится на левый фланг своего караула.
