революционных принципов, потому, что мы интернационалисты. Во–вторых, мы это сделали потому, что наш народ является одновременно латиноамериканским и латиноафриканским. Миллионы африканцев были привезены на Кубу колонизаторами в качестве рабов. Часть крови кубинцев – это африканская кровь»[557].
Эта операция получила кодовое название «Карлотта», по имени негритянки, которая в 1843 году в провинции Матан–сас на Кубе возглавила стихийное выступление рабов и погибла.
Фидель Кастро полагал, что Ангола будет играть такую же роль в Африке, как Куба в Латинской Америке. 70 процентов состава воюющих ангольских подразделений составляли кубинцы, которые, по замыслу Фиделя, должны были остаться в Анголе для обеспечения ее безопасности и восстановления народного хозяйства. К началу 1976 года кубинский воинский контингент в Анголе составлял 36 тысяч человек.
Правда, на первом этапе были трудности. Вот что сообщала советская резидентура в Москву: «Боевые действия в Анголе выявили определенные недостатки в подготовке кубинских солдат и офицеров, организации войсковой разведки и военном руководстве операциями. По оценке кубинцев, эти недостатки связаны не только с особенностями театра военных действий (труднопроходимая лесистая местность, отсутствие единой линии фронта и т. п.), но и со слабой выучкой направляемых в Анголу кубинских военнослужащих, особенно резервистов, которые составляют значительную часть находящихся там войск. В настоящее время, как заявил Р. Кастро, принимаются меры к устранению указанных недостатков. Укреплено, в частности, командование кубинских войск в Анголе. На должности командиров взводов и рот назначены хорошо подготовленные офицеры–выпускники командного училища, приняты меры по специальной подготовке военнослужащих, призываемых из резерва, перед их отправкой в Анголу в специальные лагеря.
Принимаемые со стороны руководства РВС Кубы меры должны повысить боеспособность кубинских войск, находящихся в Анголе, и обеспечить успешное проведение ими боевых операций»[558].
В этой войне был очень важный момент, о котором сегодня мало кто знает. В конце 2004 года Фидель напомнил о нем: «В 1975 году большинство португальских африканских колоний – Гвинея–Бисау, Кабо– Верде, Сан–Томе и Мозамбик – после разрушения местного колониального правительства получили полную независимость, признанную новым правительством в Лиссабоне. Но в случае с Анголой, самой просторной и богатой португальской колонией в Африке, дела обстояли по–другому. Правительство Соединенных Штатов применило скрытый план – мы знаем о нем сейчас, а тогда Вашингтон был „непричастен“ – чтобы уничтожить законные права народа Анголы и установить марионеточное правительство. <…> США привезли в Южную Африку, с ее фашистским и расистским режимом, несколько ракет с ядерными боеголовками, как те, которые были сброшены на Хиросиму и Нагасаки. Об этом часто забывается, но Ангола была освобождена кубинскими и ангольскими войсками, которые боролись против армии, располагавшей восемью ядерными ракетами и поддерживавшейся Соединенными Штатами. Эта армия намеревалась нанести по нам ракетный удар, уже всё было к этому подготовлено.
<…> Однажды я спросил Нельсона Манделу: «Скажите, пожалуйста, президент, вы знаете, где находятся ракеты, которые были направлены в Южную Африку?» – «Нет, не знаю». – «Что с ними сделали южноафриканские военные?» – «Они мне не сказали ни слова». Это было время, когда никто ничего не знал, и мир не задавался этими вопросами, и никто не спрашивал, откуда у Израиля ядерное оружие, никто! В мире циркулировали новости, которые были выгодны США и их союзникам» [559].
Со временем кубинцам удалось обратить ситуацию в свою пользу во многом благодаря использованию советских самолетов МиГ–21 и МиГ–17. Эти истребители почти полностью ограничивали боевые возможности противника.
Нередко кубинцы вынуждены были одни воевать с противником. Члены МПЛА, испугавшись, бросали оружие и убегали в джунгли с поля боя. Уровень жизни ангольцев был одним из самых низких в мире, более 90 процентов населения страны не умело ни читать, ни писать. Многообразные суеверия приводили к казусам во время боя. Так, например, ангольцы были уверены, что пуля не может убить белого человека, испытывали чудовищный страх при виде самолетов, отказывались воевать в окопах, считая их могилами для мертвых, обжигали лицо горящим углем, чтобы таким образом «защититься от смерти».
Габриель Гарсиа Маркес в 1976 году побывал в Анголе и написал очерк «Куба в Анголе: Операция „Карлотта“», опубликованный в мексиканском еженедельнике «Просесо».
Маркес отметил, что это была жестокая война, на которой нужно было остерегаться как наемников, так и змей, как пушек, так и каннибалов.
В марте 1976 года Фидель Кастро принял решение увеличить кубинский контингент в Анголе до 40 тысяч человек. Таким образом, кубинские войска стали одним из самых важных факторов внутриполитической обстановки в этой стране. Отряды УНИТА в то время составляли шесть тысяч человек.
Советский Союз тем временем помогал правящему в Анголе режиму военной техникой и специалистами. В конце 2005 года Фидель Кастро рассказал, почему кубинцы ушли из Анголы: «Советское правительство было против нашего участия в Африке, и нам велели вывести войска, потому что они опасались реакции янки. Нам пришлось послушать СССР, хотя мы и были против. Советы, хотя и не принимали участия, когда мы посылали войска, после вывода наших частей поставляли туда достаточное количество вооружения. У Анголы не было какой–либо перспективы без политической и военной поддержки СССР. Советский Союз был единственной страной, которая могла спонсировать необходимым вооружением другую страну для защиты от таких сил, как южноафриканцы и Мобуту. Мы инструктировали и обучали бойцов. Мы говорили СССР: „Наша задача заключается не в том, чтобы устраивать внутреннюю войну, а в том, чтобы защититься от внешнего врага“. Советы придерживались другой точки зрения и щедро снабжали ангольцев вооружением. Они были сторонниками полномасштабной войны, в которой могло погибнуть большое количество людей; а мы поддерживали другую теорию, которая сегодня называется „асимметричная“, или нерегулярная, война.
Тем не менее между кубинскими и советскими военными всегда преобладало чувство уважения и солидарности. Это правда, мы всегда неплохо ладили»[560].
«Ангольская одиссея» кубинцев высветила феномен Фиделя. Он был в курсе всех событий, происходивших в этой стране, умудрялся контролировать ситуацию, словно сам присутствовал в африканских джунглях. Лично напутствовал солдат в дорогу, провожал корабли с бойцами и техникой, лично подбирал командиров батальонов и доставлял их к трапу самолета. Он наверняка хотел ощутить «дыхание Сьерра–Маэстра» в далекой стране, почувствовать вкус партизанской борьбы, которая была ему значительно милее «кабинетных войн».
Фидель Кастро стал своего рода «стратегом на расстоянии», и только это расстояние мешало ему самому отдавать приказы на месте боевых действий. Не было ни одного места на карте Анголы, висевшей в его кабинете, которого бы он не знал. Он по 14 часов находился в гаванском штабе, как будто в какой–то сотне метров от передовой.
Николай Леонов рассказывал, что по вопросам тактики Фидель часто ругался с советниками, прикомандированными Москвой к ангольским частям на Кубе. У них было разное понимание сути войны – штабное, как у некоторых советских товарищей, и выстраданное, как у Фиделя, который знал расположение и передвижение каждого танка и войскового подразделения. Фидель постоянно держал связь со штабом верховного командования МПЛА и кубинским контингентом.
В ходе ангольской экспедиции кубинцы освободили от наемников большой район на юге Анголы, недалеко от местечка Кассинга – лагеря беженцев из Намибии. Но эта битва стоила кубинцам больше всего потерь за всю кампанию. Под шквальным огнем они спасали детей. Многие из этих детей были отправлены на Кубу, где закончили школы, и потом некоторые из них продолжили учебу в университетах. Один российский священник, находившийся в Беслане во время захвата школы террористами в 2004 году, на конференции «Диалог цивилизаций», состоявшейся в Гаване в 2005 году, спросил Фиделя, каково его мнение о том, что террористы часто спекулируют тем, что они «выполняют спасательные миссии». И Фидель Кастро вспомнил об африканских интернациональных кампаниях: «У нас существует этика, существуют принципы. Вы можете пожертвовать своей жизнью, когда хотите, но вы не можете пожертвовать жизнью невинного. Так я думаю и так всегда говорил, наша страна выполняла интернациональные миссии – не одну,
