раскаяние.
— Ну, отрицать этого я не стану: правда есть правда, — ухмыльнулся Джимс, никогда и не желавший другого. — Вы же знаете, я не выношу тихоньких и кротких… Мне нравятся бойкие, азартные, с норовом. Вот эти по мне.
— Все-таки, Джимс, как это ни трудно, постарайся приглядеть за Айаном. Ладно? — прошептала она напоследок и скрылась за узкой дверью.
В ответ на стук Энни впустила Элисию, не скрывая радости, что госпожа вернулась целой и невредимой. Натерпевшись страха от своего одинокого ночного бдения в темноте, с огромными глазами на побледневшем личике, она с облегчением поспешила вернуться в постель. Когда они с Элисией возвращались длинными, запутанными коридорами, девушка держалась за ее руку мертвой хваткой.
Продрогшая Элисия стащила с себя плащ и, бросив его на кровать, подошла к огню. Свет камина струился сквозь тонкую батистовую ночную рубашку, очерчивая стройный силуэт. Протянув перед собой застывшие руки, она стала их растирать, перебирая в памяти разговор с братом.
Стараясь унять дрожь, Элисия обхватила себя руками, подозревая, что дрожит не столько от холода, сколько от волнения. Она задумчиво всматривалась в пламя, размышляя, может ли чем-то помочь Айану, и не видя такой возможности. Она не знала даже, с чего начать: как вести себя, к чему прислушиваться. Теперь, когда она знала правду, каждый поступок, даже невинный, покажется ей подозрительным. А как быть с Луизой? Что станет с бедняжкой после разоблачений Айана? Неужели брат не напрасно боится презрения девушки? Если б только…
Внезапно мысли ее были прерваны каким-то звуком. Элисия резко обернулась. В темном углу спальни, не замеченный ею, сидел Алекс. Сколько времени он здесь провел?
— Где ты была? — наконец спросил он тихим голосом, который не предвещал ничего хорошего.
Она не могла вымолвить ни слова. Слова, казалось, застыли у нее в горле. Она не могла оторваться от его золотых глаз, прожигавших ее, будто видевших ее насквозь.
— Не успела придумать для меня никакой сказки? Полагаю, у меня есть некоторое право знать. В конце концов я — твой муж. Или ты об этом уже забыла? Возможно, ты не считаешь, что я вправе знать, куда исчезает моя жена посреди ночи… Какое важное свидание заставило ее не побояться холодного ветра и забыть о своем нездоровье? Ради кого?
Он встал и медленно направился к ней, словно леопард, выследивший добычу. Элисия всей кожей ощутила ярость, которой кипело все его существо, когда он остановился перед ней, преградив дорогу к побегу, если б ей вздумалось бежать… Лорд Тривейн посмотрел на Элисию сверху вниз, обдавая ее ледяным холодом.
— Надеюсь, ты не прогадала? — глумливо поинтересовался он. Губы его брезгливо скривились, а глаза с холодным презрением оглядывали ее, ошибочно приписывая злость щек и блеск глаз не жару камина и внезапности своего появления, а удовлетворенной страсти. — Согрел ли тебя любовник в своих объятиях, прогнал ли жаром своего тела твою дрожь?
Резко отвернувшись, словно не силах глядеть на нее, он заходил по комнате перед пылающим огнем, который словно еще больше распалял его гнев. Немного погодя он остановился и посмотрел на Элисию.
— Ну? Неужели нет более-менее сносного объяснения, извинения или сладкой лжи, чтобы попытаться меня обмануть? Или вы так и будете стоять, нагло признавая, что встречались со своим любовником? Ну же!
— Я не стану ни лгать, ни извиняться. Я не скажу ничего. Можете верить во что угодно. Хотя должна вас предостеречь, что не вся правда лежит на поверхности, то, что кажется истиной, не всегда ею является, — тихо проговорила Элисия, не имея возможности защититься, не нарушая слова, данного Айану. Алексу оставалось или найти в себе силы поверить, или убедить себя в неверности жены.
— Вы меня предупреждаете? — недоверчиво переспросил Алекс, потрясенный таким ответом. — Что ж, мадам, вы сказали правду: именно вы совсем не та, какой считают вас люди! Невинная юная девушка, милая и деликатная и такая добродетельная. — От его смеха у Элисии мурашки забегали по коже. — Вы — истинная дочь Евы. Притворство и обман для вас естественны как воздух. Вы подобны остальным женщинам: вашу кровь будоражат краденые поцелуи, чужие мужья. Вы превращаете в насмешку понятие добродетели. Ваша лживость и притворство почти сумели одурачить меня, и я не понял вашей истинной сущности, мадам. — Он отвернулся от нее, полный презрения к собственной глупости, а затем вдруг кинул ей тонкий листок бумаги. — Вряд ли мне известен этот Айан. Наверное, он один из ваших прежних любовников. Возможно, на деле вы направлялись в Лондон к нему, и ваш рассказ о бессердечной и жестокой тетке, о поисках работы всего лишь очередная ложь? А может быть, даже вы были наняты сэром Джейсоном и помогали ему расставлять для меня ловушку? Должен вас поздравить, мадам, вам блестяще удалась роль невинной девушки.
— Вам лучше, чем кому-либо другому, должно быть известно, что вы — первый и единственный мужчина, которому я принадлежала, — только и вымолвила Элисия.
Руки Алекса судорожно сжались, на щеках заиграли желваки; он не мог больше сдерживать полыхавшую в нем ярость. Отвернувшись от Элисии, которая смотрела на него своими огромными зелеными глазами, будто обвиняла его в каком-то преступлении, он обвел глазами комнату, и взгляд его уперся в куколку с фарфоровым личиком, которая словно дразнила его своей нарисованной улыбкой, олицетворяя все женское неизбывное предательство. Жилы у него на шее мучительно напряглись, ему захотелось уничтожить, растоптать эту улыбку. Рука его протянулась, схватила куклу, и, не обращая внимания на отчаянный крик за спиной, он швырнул ее на пол, этот символ всего, что он ненавидел. И она осталась там, сломанная, с разбитым вдребезги лицом.
Элисия проскользнула мимо него и упала на колени, на острые фарфоровые осколки. Склонившись над куклой, она подняла кусочек лица… Белокурый локончик жалко свисал с раздавленной головки. Элисия распростерлась на ковре, защищая всем телом сломанную куклу. Отчаянные, безудержные рыдания, исторгнутые из самой глубины души, сотрясали хрупкое тело.
Алекс застыл на месте, ошеломленный собственным взрывом, внезапной потерей самообладания. Наконец плач Элисии вернул его на землю. Растерянно глядел он на лежащую у его ног фигурку, сотрясаемую душераздирающими рыданиями. Он взял ее за плечи, собираясь поднять, но она вырвалась, отпрянула, словно обожженная его прикосновением, и затихла в углу, как побитый щенок.
Алекс тихонько выругался. Решительно подхватив ее под руки, он поднял ее с ковра и крепко удерживал на месте, несмотря на ее усиленные попытки освободиться.
— Успокойся, Элисия. Бог мой, я не собираюсь тебя бить. Тебе незачем вырываться.
Тогда Элисия сдалась и обмякла в его руках, а он продолжал крепко прижимать ее к груди. Затем он бережно положил ее на атласное одеяло и ставшими вдруг странно неуклюжими пальцами откинул с нежного лба жены пышные волосы.
— Элисия, погляди на меня, — велел он, но ее невидящие глаза уставились в пространство. Лицо ее покрылось мертвенной бледностью, заплаканные глаза покраснели, веки набрякли. Нагнувшись, он высвободил из судорожно стиснутых пальцев осколок разбитой куколки.
— Я тебя ненавижу, — прошептала Элисия безучастным голосом, когда Алекс, смочив носовой платок водой из графина, стоявшего на прикроватном столике, протер ей исцарапанные ладони.
Закончив, Алекс встал и холодно ответил:
— Взаимно, мадам.
С этими словами он удалился. Элисия услышала, как дверь между их комнатами захлопнулась… Закрылась не просто дверь между соседними спальнями… Приподнявшись на локте, она откинулась на подушки и полусидя посмотрела на беспорядок на полу. Там лежали разбитые его властной рукой все ее надежды и мечты, все ее иллюзии и убеждения, небрежно и беспощадно уничтоженные в один миг свирепой ярости.
Стоило ей о них горевать? Если быть честной, ей следовало признаться себе самой, что она уже почувствовала, как эти идеалы постепенно разрушаются, ей просто не хотелось в этом сознаваться. Возможно, потому, что это было единственным ее достоянием, единственной жизненной опорой. Даже ложная вера гибнет с трудом. Все, что она хотела от жизни, это быть любимой и лелеемой, желанной и защищенной. И жить в кругу своей семьи. Если она утратит веру в эти мечты, что ей останется? Нет, скорее
