— Так.
— К тому же я не верю в это дело. Особенно если она говорит, что там пятеро слуг и у
— Я вчера проговорил с ней битых два часа, Алекс. Она сказала, что тот парень не осмелился бы привезти ее в дом, если бы там все были на месте.
— И как же зовут этого типа?
— Гарольд Рид.
— Ма-ать, — выругался Алекс и расхохотался.
— Звучит, а? — спросил Арчи и тоже рассмеялся.
— Гарольд Рид Третий — и привозит одноногую сучку, чтобы трахаться с ней в сарае!
— В мастерской, — поправил Арчи.
— А что он делает в своей мастерской, кроме как трахается с одноногими проститутками?
— Он художник. Он там рисует.
— И он миллионер?
— Он делает деньги в супермаркетах или где-то еще. Рисование — его хобби.
— А Дейзи не говорила, что делают эти пятеро слуг?
— У него шофер, садовник, повар и две горничные.
— И у всех в четверг выходной?
— Так она говорит.
— Будь у меня пятеро слуг, я бы оставлял одного из них. К примеру, мне нужно потереть спинку. И кто отвозит его жену в город? Она что, сама водит?
— То есть?
— Думаю, что шофер может и не иметь выходного в четверг — наверное, он и отвозит его жену. Вдруг нам не повезет, и она скажет: «Джеймс, можешь забрать меня в шесть у Бонуита», и тогда он приедет за город рано и напорется на нас двоих, когда мы будем работать с сейфом. Ежели он там, конечно, есть.
— Я думал, на троих.
— На троих?
— Но ведь Дейзи не хочет, чтобы это ей аукнулось, разве не так? Врубаешься?
— Нет. Что ты хочешь сказать?
— Она не хочет, чтобы это выглядело так, будто была наводка. Она говорит, что ее двадцать пять процентов не стоят…
— Двадцать пять? Забудь.
— Она заслужила. Она попытается в следующий четверг зайти в дом и проверить его для нас.
— И все равно, когда мы сдадим добычу… и что ты имел в виду, когда говорил — трое? Мы собираемся дать ей двадцать пять процентов и затем разделить остальное на троих? После того, как эти шкуродеры- скупщики сдерут с нас семьдесят? Не пойдет, Арчи.
— Там может оказаться большой кусок, Алекс.
— А может, и ни хрена не окажется. Если мы распределим тридцать процентов так, как ты сказал, то выходит… Сколько там остается?
— Чуть больше семи процентов на каждого. Семь с половиной.
— А зачем нам третий?
— Я уже говорил. Чтобы Дейзи была вне подозрений.
— Эта гребаная Дейзи! Скажи ей…
— Без нее дела не будет.
— С ней это дает только семь процентов.
— Семь с половиной, — уточнил Арчи.
— И я все равно не понимаю, зачем нам третий.
— Чтобы держать под пушкой Дейзи и старика. Зайти в мастерскую и наставить на них пушку. Чтобы сделать вид, что Дейзи никак с нами не связана. Может, придется ей немного навалять.
— Забудь. Нам не нужна пушка. И Дейзи стоит только десять процентов.
— Я уже пообещал ей двадцать пять.
— Вернись и скажи, что получит десять. Если ей это не понравится, то хреново наше дело. Не понимаю, что с тобой, Арч. Ты обещаешь шлюхе двадцать пять процентов. Вот твой поворот, давай сюда.
— Сам вижу.
— Ты когда-нибудь прежде давал кому-нибудь двадцать пять процентов? Только за наводку?
— Нет, но только она может туда зайти и посмотреть. Что дальше, Алекс? Я записал на краешке карты.
— Налево, когда проедешь разделительную полосу деревьев. Там указатель на Стэмфорд и Норт- Стэмфорд, тебе на Норт-Стэмфорд. Затем пересекаешь границу штата Нью-Йорк…
— Ладно, остальное потом, когда доеду.
— Мы идем в дом, мы рискуем, а ты даешь Дейзи двадцать пять процентов! Хватит и десяти. Мы даем ей десять и делим остальное. Скажем, там будет действительно большой кусок. Пусть. Ну, войдем мы туда, найдем, к примеру, шмоток на полмиллиона баксов. Огромный куш. Скупщик забирает… Кого ты наметил, кстати?
— Я думаю — может, Вито?
— Мы даже не знаем еще, что там. Если там много драгоценностей, то Вито не годится. Может, придется обращаться к Генри Грину. Короче, к кому бы мы ни пошли, берем тридцать процентов, что от пятисот тысяч составляет… Сто пятьдесят тысяч, так?
— Так, — ответил Арчи.
— Хорошо. Пятнадцать тысяч отдаем Дейзи, остается нам сто тридцать пять на двоих. Значит, малость умаслим ее, дадим ей двадцать, чтобы круглое число получилось. Итак, шестьдесят пять на брата, Арч. Если так, то игра стоит свеч.
— А что насчет пушки?
— Ни в коем случае. Если мы наставим пушку на Дейзи и старика, это будет уже вооруженное ограбление. Ни в коем разе, Арч.
— Какое вооруженное ограбление, если это два разных дома? Там два дома, Алекс, мастерская и жилой дом. Мы оставляем человека с пушкой в одном здании…
— Никаких пушек, я сказал.
— …и обчищаем второе, так какое же тут вооруженное ограбление?
— Это будет вооруженное ограбление, даже если какой-нибудь тип наставит на него пушку, а мы пошлем другого типа в банк, чтобы он снял деньги по телефонному звонку, который мы вынудим старика сделать. Понял, что такое вооруженное ограбление? И, как я уже сказал, никаких пушек.
— Ладно, ладно.
— Короче, все это для меня попахивает дерьмом.
— Ладно, давай посмотрим дом. Раз уж мы проделали весь этот путь, так хоть посмотреть надо.
Они раз десять проехали туда-обратно по Пемброк-род, прежде чем увидели табличку. Это был круглый бронзовый герб с именем «Рид» на одном из огромных каменных столбов, обрамлявших въезд. Герб частично загораживала сосновая ветка.
— Вот оно, — прошепгал Арчи.
Он остановил машину и отогнал ее назад так, чтобы они могли заглянуть в проезд.
— Видишь что-нибудь? — шепотом спросил Алекс.
— Ничего. Дом должен быть там, позади. Дейзи сказала, он стоит прямо на озере.
— Что ты собираешься делать?
— Хочешь заехать?
— Если бы ты не был чернокожим, Арчи, я бы сказал — да. Я бы въехал и сказал, что ищу своего кузена Ральфа Хеннинга Четвертого. Но ты черный, и у тебя такая паскудная рожа, что на нас тут в минуту насядут шесть овчарок.
