Не придумав, что сказать, она попятилась. Невесть отчего вдруг стало очень страшно. Насупленные лица парней, почему-то не расставшихся с оружием, как это всегда бывало; ни шуток, ни смеха, ни свежих новостей из посёлка.
Долго рассиживаться Иван не позволил.
– Пришла твоя девица-красавица в себя? Да? Тогда пошли, бережёного у нас тут сам знаешь кто бережет…
– К-кто это? Твердь… – еле слышно прошептала Джейана. Опираясь на руки Твердислава, она пыталась подняться, стараясь при этом скрыть собственную слабость. – Что тут было? Долго я уже так?…
– Зовут-то меня просто – Иваном, а что тут было, девонька, слишком долго рассказывать, – бесцеремонно отрезал великан. – Разговоры разводить после станем… ты идти-то сама можешь? Или на руках нести надо, как и до того?
Джейана мгновенно и мучительно покраснела. Она мало чего стыдилась – но вот если тебе говорят, что тащили на руках, точно какую-то изнеженную красотку… Этого она стерпеть уже не могла. Стиснула зубы, шагнула раз-другой, сердито отталкивая пытавшегося помочь Твердислава, и чуть не заплакала от боли и унижения. Всё тело нестерпимо болело, сильные мышцы ныли так, словно она, Джейана, до этого отмахала самое меньшее сотню поприщ без единой остановки да ещё и с грузом за плечами. Иван заметил, усмехнулся.
– Ишь, гордячка… Ты гордость-то свою покамест в карман спрячь, договорились? Не для того я тебя от живоглота спасал… и потом, здесь, от подземных тварей… Давай, не бойся. – Он ловко подхватил Джейану на руки, и та вдруг обессиленно закрыла глаза. Не оставалось никаких сил пререкаться и протестовать.
– И запомни, Неистовая, никакой магии! Если хочешь, чтобы ты и твой дружок дожили бы до рассвета.
Джейана хотела было надменно поднять брови – но, наткнувшись на совершенно бешеный взгляд Твердислава, поняла, что сейчас не время для самоутверждения.
Этот второй тоннель, по которому они шли, оказался не в пример уже и темнее. Он то и дело ветвился, петлял, приходилось то идти в гору, то, напротив, спускаться вниз. Твердислав обладал неплохим чутьём на направление, однако на сей раз даже он не мог сказать, в какую сторону они идут. Может, на запад. А может, на восток. Если, конечно, не на юг или на север.
– Ничего, ничего, – подбадривал ребят Иван. – Недолго уже тащиться осталось. Скоро и ко мне в гости пожалуем…
Лабиринт скупо освещённых редкими светляками-слизнями тоннелей тянулся, казалось, на многие поприща. То и дело Иван останавливался возле какой-то совершенно незаметной полузасыпанной щели в стене, через которую приходилось протискиваться; за щелью оказывался следующий тоннель, как правило, ещё темнее, ещё уже и ещё ниже, чем предыдущий. Наконец пришлось идти, согнувшись в три погибели, а Иван – так тот и вовсе полз чуть ли не на четвереньках.
Кончилось всё это совершенно внезапно, когда вконец изнемогшая Джейана поняла, что сейчас просто растянется на влажном земляном полу и раньше времени отбудет к Великому Духу.
– Все! – выдохнул Иван. – Пришли. – И вновь непонятное: – Сейчас свет зажгу…
И в самом деле зажёг – пробормотал какое-то заклятие, после чего тотчас же ожили, пробудившись к жизни светляки-улитки, густо покрывавшие потолок. Повернув к хозяину увенчанные мягкими рожками головы, они принялись дружно мигать, источаемый их раковинами свет становился то ярче, то совсем угасал.
– Жрать хотят, – пояснил Иван, открывая какой-то ларь в углу. – Пока я ходил, весь корм прикончили. Никакого мха на них не напасёшься…
Бормоча так, он доставал из ларя мягкие серо-зелёные комки, тут и там налепляя их на потолок. Улитки с неожиданной для них резвостью набросились на еду.
Свет сделался ровным, и Твердислав смог оглядеться.
Это была крошечная каморка с небольшим круглым окошком, сейчас плотно закрытым толстенными деревянными ставнями и запертым мощным железным засовом. Стены были обшиты досками; на специально сохранённых сучках висели запасные плащи, какие-то сумки, ремни, оружие – топоры всех мастей и калибров, а также инструмент, как знакомый, так и совершенно неведомый. Висели жгуты странных верёвок – многожильных, в чёрной оплетке, с сердцевиной из десятков туго скрученных разноцветных волокон. Какие-то металлические не то зажимы, не то капканы, деревянные рогульки, вилы, грабли, лопаты и прочее теснились по углам.
В противоположной от входа стене оказалась вполне нормальная дверь, подпёртая здоровенным колом. Вокруг кола красной киноварью был выведен Рунический Круг, однако ни один из символов Джейане знаком не был.
– А… это… – Иван заметил её интерес. – От тех, кто сюда дорогу сыщет, только такая магия и поможет. Знаете, что это за заклинание? – дождался отрицательных мотаний головами и, удовлетворённый, продолжал:
– Если кто-нибудь сдвинет этот заплот – кто угодно, пусть даже Великий Учитель Исса! – тут всё встанет вверх тормашками.
– Что значит – «все»? – не поняла Джейана.
– «Всё» – оно и значит только одно, а именно всё, – не без ехидства пояснил Иван, аккуратно стирая Круг извлечённой откуда-то тряпицей. – Всё в этом мире тотчас же и провалится в тартарары…
– Куда-куда? – удивился Твердислав.
– Гм… ну, в подземелье как бы, – с некоторой неохотой пояснил Иван. – Что делать – иначе до меня бы давно уже добрались. По следу волшебства бы вышли. Только такие заклятия и помогают. Их-то ИМ не учуять. Ну да вы заходите, заходите! Сейчас я только вход зачарую…
Джейана ожидала увидеть нечто грандиозное, однако всё действо оказалось до обидного быстрым и простым. В руке у Ивана появился небольшой кожаный мешочек со всё той же киноварью, которой у дальней стены он и вывел всего три слова – «меня здесь нет!»
У Джейаны глаза на лоб полезли. Такого ей видеть ещё не доводилось.
– Не удивляйся. – Иван деловито отставил кол в дальний угол, гостеприимно распахнул дверь. – Заходите…
Взорам Твердислава и Джейаны предстало очень, очень странное жилище. Свободного пространства там было очень мало. Всё вокруг было завалено совершенно непонятными вещами. Относительно легко можно было пройти от двери к громадному столу возле широченного, во всю стену, окна, да ещё – от двери же к узкому, застеленному изрядно потёртыми шкурами лежаку. Всё прочее было занято самодельными, сколоченными из обрезков досок полками, на которых в жутком беспорядке громоздились толстенные фолианты в кожаных переплетах, глиняные горшки, кувшины, бутыли, большие и маленькие, с рисунком и без, запечатанные и раскупоренные, каменные ступки и плошки, деревянные коробочки, коробки и коробищи, какие-то железные стержни, метелки из перьев, запыленные чучела (Твердислав с невольным уважением воззрился на голову здоровенного кособрюха с торчащими в грозной боевой готовности всеми парами клыков), связки трав, кореньев и злаков, гирлянды звериных зубов и когтей, нанизанных на кожаные шнурки…
Стол у окна был весь завален странными предметами, названия которых Твердислав не знал. Более всего это походило на инструменты – но для чего мог служить такой странный набор? Стояли тут и какие-то совершенно мерзкого вида банки с мутной жижей внутри, где плавали, время от времени судорожно дергаясь, куски плоти; лапы с когтями, кости торчат из-под слоя мускулов; о другом ничего сказать было нельзя. Мясо и мясо…
К крышкам прозрачных банок вели разноцветные жгуты, что тянулись от здоровенного чёрного ящика в углу. В некоторые банки всунуты были короткие трубочки, от их обрезов наверх бежали цепочки пузырьков. Сам стол выглядел довольно-таки зловеще – обитый драгоценной листовой сталью и весь покрытый засохшими пятнами, слишком похожими на кровь.
Здесь пахло муками и страданием. Джейана поняла это сразу, едва только шагнула за порог. И ещё – здесь пахло магией. Магией настолько мощной и злой, что все ухищрения показались бы просто детскими выдумками. Девушка невольно попятилась, не сводя глаз с огромной банки, – заключённая в ней
