был великолепно сделанный из дерева, ткани, бумаги и самоцветов миниатюрный сад. В этом саду имелся крохотный зеркальный пруд с перекинутым через него резным мостиком и изящный павильон из бумаги персикового цвета.
— Прелестно! — воскликнул император. — Пожалуй, во всем моем дворце не найдется другого искусника, который смог бы сотворить такую очаровательную игрушку!
— Это еще не все, — сказал Лукавый Кот. — Позвольте вашему недостойному рабу вставить вот этот ключик в маленькую пещерку под игрушечным дворцом.
— Разумеется! — нетерпеливо воскликнул император.
Лукавый Кот взял небольшой, искусно выточенный из нефрита ключ, вставил его в нужное отверстие и повернул. Раздался негромкий щелчок...
— Отойди! — велел евнуху император. — Ты мне весь вид загораживаешь!
Лукавый Кот буквально отскочил от игрушки, чтоб не вызвать владычного раздражения.
А император, почти затаив дыхание смотрел за тем, как в игрушечном дворце распахнулись двери и в игрушечный сад вышла маленькая очаровательная куколка. Откуда-то из недр сада полилась нежная музыка, и кукла принялась танцевать, мелко семеня ножками, взмахивая веером и приседая в поклонах.
— Чудеса... — прошептал император. — Какая изумительная игрушка! Лукавый Кот!
— Да, мой повелитель!
— Немедленно назови мне имя той, что прислала мне такие замечательные подарки! Я хочу в ответ показать ей, что император Жоа-дин чужд как равнодушия, так и неблагодарности!
— О государь! Это вышитое панно и игрушечный сад с танцующей куклой прислала вашему величеству наложница Шэси из рода Циань. Она сделала эти скромные подарки собственными руками, недосыпая ночей и трудясь, как милосердная богиня Гаиньинь...
— Наложница Шэси?..
— Да, о государь. Это прекрасная ликом и богатая талантами дева. Эти подарки она прислала, выражая надежду, что ваше величество развлечется, созерцая их, и сердце вашего величества настроится на весенний лад.
— Она оказалась права, — усмехнулся император, любуясь танцующей куклой. — Сколь изящными должны быть пальцы, которые сотворили это! На них стоит полюбоваться, как и на все остальное, впрочем. Готовьте мой паланкин, немедленно! А также слуг с цветами, благовониями, лучшими яствами и сладким вином. Я собираюсь посетить госпожу Шэси.
— О да, государь! — воскликнул Лукавый Кот. — Но... Вы сказали: «госпожу» Шэси?
— Я сказал то, что сказал, — ответил император. — Я возвожу девицу Шэси из рода Циань в ранг драгоценной наложницы[6], посему впредь все должны именовать ее госпожой.
— Да, государь! — снова воскликнул Лукавый Кот, и теперь в его глазах действительно мелькнуло настоящее кошачье лукавство — то, которое появляется в глазах кошки, когда она принимается играть с пойманной мышью.
Паланкин, слуги и все остальное было немедленно приготовлено. Император облачался в особые одежды, предназначенные для посещения дворца Восточного Ветра, а в покои под названием Лаковая Шкатулка уже мчался слуга, возвещая наложнице Шэси, что с минуты на минуту ее осчастливит своим посещением император.
— Прекрасно! — воскликнула Шэси с гордой улыбкой. — Я добилась своего и сделала первый шаг на трудном пути. Всё мне благоприятствует.
Служанки умастили тело Шэси благовониями, надели на красавицу ее лучшие наряды, уложили волосы в изысканную прическу. При этом одна из служанок нечаянно уколола Шэси золотой шпилькой.
— О, простите, госпожа! — испуганно воскликнула она.
— Я запомню это, — ответила Шэси. — А теперь ступайте прочь. Все прочь! Я буду ждать императора.
Смуглая красавица села у окна и своими изящными пальцами принялась перебирать струны на старинной цитре-чжэн. Шэси играла мелодию «Бутон ожидает росы», и под завершающие аккорды в покои очаровательной наложницы вошел император Жоа-дин.
Шэси немедленно отложила цитру и склонилась перед императором в глубоком поклоне.
— Не прячь своего лица, милая, — сказал ей император, исполняясь весеннего чувства. — Я прибыл к тебе, чтобы узнать, так же ли ты хороша, как твои дары.
Шэси подняла голову и откровенным взглядом посмотрела на императора.
— Я счастлива отдать владыке все, что он пожелает, — сказала она.
В это мгновение красота Шэси из рода Циань была поистине ослепительна.
Весь вечер и всю ночь из покоев Лаковой Шкатулки доносились то веселый смех, то звон золотых чаш, то звуки цитры, то вздохи и стоны, исполненные страсти. Утром один из главных евнухов, держа в руках особый свиток и кисть для письма, вошел в спальню, где почивали, положив друг другу головы на плечи, император и драгоценная наложница.
Евнух деликатно позвонил в колокольчик, висевший у него на поясе.
— Что такое? — просыпаясь, недовольно воскликнул император.
— Простите, владыка, но ваш ничтожный раб пришел сообщить, что согласно правилам дворцового расписания вашему величеству следует покинуть наложницу. Уже утро.
Тут проснулась и Шэси и при этом бросила на евнуха далеко не миролюбивый взгляд.
— О, эти дворцовые правила! — фыркнул император. — Но что поделать! Государственные дела ждут.
— Мои глаза ослепнут от слез, пролитых в разлуке с вами, владыка, — прошептала Шэси.
— Я вернусь, — пообещал император, целуя наложницу в ямочку на подбородке — эта ямочка особенно его пленила. — Я возвел тебя в ранг драгоценной наложницы, мой прелестный цветок. И нынче же вечером жажду снова вдохнуть твоего аромата.
— Простите, владыка, — не унимался евнух. — Но согласно внутреннему распорядку я должен записать...
— Что записать? — рассердился император.
— Осчастливили ли вы наложницу Шэси...
— О, несомненно, — ответил император. — Осчастливил. Несколько раз.
— Бессчетно, — внесла уточнение госпожа Шэси, бросая на императора пылкий взгляд. — И могло ли быть иначе? Ведь государь силен, как тысяча тигров, и неутомим, словно резвящийся дракон.
— Благодарю вас, владыка, — поклонился евнух. — Я так и запишу.
И он, развернув свиток, принялся выписывать в нем иероглифы.
А на пороге уже протирали колени в почтительных поклонах слуги, пришедшие одеть императора и отнести его в главный дворец. С этого дня император Жоа-дин стал регулярно посещать Лаковую Шкатулку и ее прекрасную жительницу, совершенно не отвлекаясь на прочих наложниц. Шэси, носящая ранг драгоценной наложницы, получила немалую власть при дворе и явно оказывала влияние на императора. Ослепленный ее красотой и упоенный страстью император позволял Шэси многое. И первое, что сделала Шэси, — отрубила голову служанке, которая когда-то нечаянно уколола ее шпилькой.
«Не люблю невнимательных и нерадивых», — сказала при этом Шэси.
А еще Шэси как-то вызвала к себе в покои Лукавого Кота и сказала:
— Император никогда не должен узнать о той, что на самом деле прислала ему вышивку и игрушечный сад. Если обман откроется, я пропаду, но и тебе несдобровать.
— Я буду молчать, — заверил наложницу евнух...
Глава вторая
РАСТОРОПНЫЕ ТУФЕЛЬКИ
