Владыка Хошиди надел свой сверкающий шлем, украшенный перьями феникса, и сказал:
— Пришло то время, когда смерть может показаться нам желанней жизни, трусость разумней храбрости, а подлость мудрее справедливости. Боги отвернулись от нас, небеса стали страшней преисподней и неоткуда ждать помощи. Здесь, на реке Цанхэ, мы или победим, или умрем. За моего побратима, императора Жоа-дина!
— За отца и мать! — вскричала принцесса Фэйянь, сидящая верхом на драконе. В обеих руках она держала длинные копья.
— За Империю! — пронесся клич по всему войску.
И битва началась.
Битва при реке Цанхэ была третьей крупной битвой, в которую вступили войска Хошиди с того дня, как в ставке появилась принцесса Фэйянь. Через сутки после страшного происшествия с «дырявым небом» все войско владыки Хошиди выступило вперед — через предгорье Пяти Лун к самой границе Яшмовой Империи. Здесь, на границе, давно и прочно обосновались медноголовые великаны — кровожадные, но глупые побратимы наемников Ардиса. Медноголовые великаны в бою брали не столько умением, сколько числом и своими размерами. В прошлые сражения армия Хошиди терпела позорное поражение от великанов, но на этот раз все вышло иначе. Положение спасли дракон и принцесса Фэйянь. Дело в том, что медноголовые великаны, как выяснилось, были непобедимы лишь в погожие, сухие и солнечные дни. Стоило зарядить хорошему дождю, как великаны слепли, глохли, теряли силы и справиться с ними мог безоружный ребенок. Баосюй, как истинный дракон, потомок бессмертных, почитал для себя ничтожным делом вызвать дождь. Он взлетел к небесам, закружился в удивительном драконьем танце (принцесса Фэйянь, сидевшая в тот момент у дракона на загривке, едва не свалилась), и вокруг него стали собираться пышные дождевые тучи. Чтобы дождь лился куда надо, а не куда попало, дракон велел Фэйянь написать на тучах несколько иероглифов. И тучи как по заказу (вернее, по приказу) излили потоки воды на армию медноголовых великанов. Те даже не смогли спастись бегством, застывали изваяниями под струями ливня, беспомощно выли и затем распадались на части. Оказалось, что внутри великаны полые, как бочки. После того как последний медноголовый рассыпался в прах, дракон отправил тучи восвояси, а воины Хошиди осмотрели останки своих врагов. В полых утробах великанов оказалось множество полуистлевших человеческих скелетов и оружия — это обрели свою кончину прежние войска Хошиди, а также другого побратима императора Жоа-дина — князя Семуна. Князь Семун, кстати, погиб десять лет назад именно в схватке с такими великанами, но его останков не нашли...
Первая победа вдохновила и полководцев и армию. Особенно гордился Баосюй и при каждом уместном и неуместном случае напоминал всем о том, какой он чудесный дракон и как приходится ему страдать от ушных сколопендр. Поэтому за войском тянулись целых три воза с редькой — без ежедневной бочки редечного сока дракон, пожалуй, заявил бы, что подает в отставку...
Видно, крепкий дух редьки, неотступно следовавший за войском Хошиди и принцессы Фэйянь, и возвестил армии наемников Ардиса, что приближается их неминуемая погибель. Хошиди, давший своему войску девиз «Ди цзе» — «Царственное освобождение», прошел уже несколько десятков уездов и провинций Яшмовой Империи, везде наводя порядок, громя банды разбойников, мародеров и иноземных чудищ-убийц вроде беглоголовых, четырехруких, дырявогрудых и, конечно, огнеглазых. Само собой, в этих сражениях войско Хошиди также несло потери, но, видно, удача теперь оказалась на стороне славного полководца. К войску Хошиди присоединялись бесчисленные отряды добровольцев, вливались, как ручьи вливаются в реку. Причем добровольцами необязательно были люди. Звери, птицы, духи леса, воды, травы за прошедшие годы тоже немало претерпели страданий от узурпаторши Шэси и ее приспешников. К примеру, добрый дух бамбука — или, как его еще зовут, Дедушка Хао — вел за собой целую армию птиц, его командирами и генералами были ласточки, фазаны, голуби; разведчиками — соколы, истребителями — орлы. Принцесса Фэйянь написала на крыльях каждой такой птицы по одному из Высших Иероглифов: «Справедливость», «Мудрость» «Милосердие», «Добродетель и, разумеется, „Любовь“. Выяснилось, что птицам с иероглифами на крыльях не страшны никакие стрелы, копья и камни из пращи. Зато сами птицы могли заклевать насмерть любого злодея...
Из рек Бочэн, Цубайши и Чуй, воды которых славятся особенной сладостью и чистотой, вышли речные феи, обитавшие в прозрачных волнах с додревних времен. Феи присягнули на верность принцессе Фэйянь как истинной императрице и принесли ей дар — полное воинское облачение, сшитое из лягушечьей кожи. Известно, что лягушка — почтенное животное, приносящее удачу и отвращающее беду. Воинское облачение из лягушечьей кожи, как утверждали феи, должно было защищать принцессу от стрелы, копья и огня...
Волей-неволей Фэйянь пришлось принять дар, хотя дракон, выполнявший роль ее боевого скакуна, отпускал насмешки по этому поводу.
У заставы Таньтай, печально известной тем, что в ее ирисовых зарослях водятся оборотни, привидения и духи умерших, войско владыки Хошиди остановила Первая Барсучья армия. Ее генерал — барсук- оборотень с фиолетово сверкающими глазами — предложил свои услуги принцессе Фэйянь.
— Мы достаточно натерпелись от иноземцев, — сказал барсук-оборотень. — Когда-то люди боялись нас, а теперь мы боимся людей. Мы хотим изгнать из Яшмовой Империи всех пришельцев, восстановить славные былые времена. Тогда мы снова сможем заниматься своими проказами и пугать честных путников! Сейчас-то ведь честного путника днем с огнем не сыщешь!
Принцесса Фэйянь клятвенно заверила генерала барсучьей армии, что, когда она придет к власти, оборотням не станут чинить никаких препятствий. Возможно, это было опрометчивое заявление, но на войне все средства хороши, да и в деле внезапного нападения на противника барсукам-оборотням просто не было равных.
... Главные части армии наемников Ардиса встретились с войском Хошиди у стен города Тяньсин. Название этого города переводится как «кара небесная», и действительно, для наемников Ардиса, обленившихся и обнаглевших за последние десять лет, а потому не ожидавших такого сопротивления, эта битва стала воистину карой небес. Оборотни, духи умерших и призраки набрасывались на наемников и разрывали их в клочья. Птицы на лету выклевывали им глаза, дракон Баосюй щедро полыхал огнем из пасти, плавя латы и кольчуги наемников. От драконьего огня вспыхивали и обугливались вражьи мечи, будто были палочками для еды или сухими листьями... Три дня и три ночи длилось сражение, и наемники были разбиты наголову. С той Поры город Тяньсин переименовали в Тяньфан — Небесную Свободу.
Но, как говорят мудрые, испытание пройдено лишь тогда, когда оно пройдено трижды. Третьей, жестокой и невероятной битвой, в которую пришлось вступить армии владыки Хошиди, стала битва при реке Цанхэ.
Накануне битвы владыка Хошиди и принцесса Фэйянь собрали совет. Никто не скрывал тревоги, усталости и печали.
— Мои соратники! — повел речь владыка Хошиди. — До сего дня удача не оставляла нас, но иногда и удача должна подвергать испытаниям своих пасынков. Говорить вам о том, что я не страшусь предстоящей битвы, — все равно что веселить перепелку барабанным боем...
— При чем здесь перепелка и барабанный бой? густым шепотом осведомился дракон у принцессы, дохнув ей в лицо непревзойденным запахом редьки. — Я что-то не понял...
— «Веселить перепелку барабанным боем» — это такое присловье, — прошептала в ответ принцесса. — Оно означает бессмысленные и неразумные деяния. Помолчи, пожалуйста, Баосюй, когда говорит верховный полководец.
— Хм, — обиделся дракон и принялся выковыривать из уха очередную сколопендру.
А владыка Хошиди продолжал:
— Мы растерли в прах племена кочевников и разбойничьи шайки. Мы обескровили и лишили главных сил армию наемников Ардиса — сейчас, верно, их предводители спешно ищут пути отступления да требуют с узурпаторши несметных сокровищ в уплату за оборону Тэнкина. Но кто знал, что Небеса окажутся к нам ближе, чем мы думали? Дорогу нам заступила серебряная рать Небесных Детей. Они не знают страха,
