пятьдесят две, и мы получили фотокопию портрета Гувера. Либо он пытается сообщить нам кое-что существенное, либо он пытается сообщить нам кое-что несущественное, либо он не пытается сообщит нам ровным счетом ничего.
— Блестящая логика, — сказал Мейер. — Ты не думал заняться детективной работой?
— Думал, думал. Просто я вспоминаю его прежние методы. Помнишь, лет десять назад он пытался создать у нас впечатление, что он задумал ограбить один банк, а на самом деле его интересовал совсем другой. Кстати, это тоже было запланировано на последний день апреля.
— Верно.
— И он чуть было не удрал с денежками.
— Точно.
— Он дает нам понять, что замыслил операцию. Хотя при этом не сообщает ничего конкретного. Ему так интереснее. Вспомни, как он повел себя в последний раз. Заранее сообщил о своих будущих ходах, отправил на тот свет пару городских начальников, потом даже заявил о намерении убить самого мэра. Но все потому, что на самом деле собирался вымогать крупные суммы у других людей, а убийства больших шишек ему были нужны в качестве наглядного примера. Для устрашения. Вот потому-то я и говорю, что этот портрет может означать нечто и, наоборот, может не значить ровным счетом ничего.
Торговца замками звали Станислав Джаник. Его магазин являл собой темную клетушку между ломбардом и химчисткой на Калвер-авеню. Стена за прилавком была облицована досками с колышками, на которых висели заготовки ключей. Каждый снабжен номером, соответствовавшим номеру в каталоге. В случае с ключами от машин указывался также год изготовления машины и ее марка. По магазинчику разгуливали шесть взрослых кошек, и сильно воняло кошачьей мочой.
— Мистер Джаник? — произнес Клинг.
Услышав обращение, тот оторвался от ключа, над которым работал, и выключил станочек. Зубы у него были желтые от никотина, и рядом в пепельнице лежала шерлокхолмовская трубка. На прилавке лежали металлические заготовки. Слесарь оттолкнул их в сторону и сказал:
— Да, это я. Чем могу быть полезен.
Говорил он с акцентом, но с каким, Клинг так и не мог угадать. Берт вытащил бумажник, открыл его, показал пришпиленный к внутренней стороне напротив своего удостоверения значок и сказал:
— Я из полиции. Хочу задать вам несколько вопросов.
— Что вас интересует?
— Я расследую, квартирные кражи на Ричардсон-драйв.
— Так.
— И мне сказали, что вы устанавливали замок в квартире, которую недавно обчистил неизвестный вор.
— В какой? — спросил Джаник. Тут же большая черно-белая кошка прыгнула с пола на прилавок и подставила голову хозяину, чтобы тот ее погладил. Он начал машинально поглаживать кошку, глядя на Клинга через очки с толстыми стеклами.
— В квартире мистера Джозефа Ангиери в доме шестьсот тридцать восемь по Ричардсон-драйв.
— Да, ставил, — кивнул Джаник.
— Какой замок?
— Простой цилиндрический. Не особенно надежный, — ответил Джаник, продолжая гладить кошку.
— Что вы хотите этим сказать?
— Ну, мистер Ангиери обратился ко мне, потому что решил поменять замок. Из-за всех этих квартирных краж. А я сказал, что обыкновенный цилиндрический замок не такая уж надежная защита от воров. Я предложил ему поставить врезной замок Джонса… Вы знакомы с такими врезными замками?..
— Вполне.
— Он гораздо лучше. Даже если вы отодвинете цилиндр, там есть такая предохранительная заслонка, которая мешает его открыть. Я также рекомендовал замок Фокса. Раз уж он так боялся взломщиков.
— Вы неплохо разбираетесь в повадках взломщиков, мистер Джаник.
— Я всю жизнь занимаюсь замками, — Джаник пожал плечами и спихнул кошку с прилавка. Та оказалась на полу, недовольно мяукнула, потянулась и отправилась в угол, где принялась лизать ухо коричневой ангорке. — Я сказал мистеру Ангиери, что если он потратит чуть больше денег, то это окупится. В смысле, поставит более дорогой замок. Но он сказал, что его не прельщают такие расходы. И чем же дело кончилось? Он сэкономил немного на замке, но в его квартиру кто-то залез и унес все ценное. Это называется экономия? Нет, это просто неразумие. — И Джаник сокрушенно покачал головой.
— Вы примерно представляете, что у него там хранилось? — спросил Клинг.
— Нет.
— Тогда почему вы полагаете, что у него украли ценные вещи?
— Просто я думаю, что если вор забирается в чью-то квартиру, то уж не для того, чтобы поживиться содержимым свиньи-копилки. Нет, ради каких-то грошей никто вламываться в чужие квартиры не станет.
— Вы устанавливали замки в других квартирах на Ричардсон-драйв, мистер Джаник?
— Я же говорил вам, что всю жизнь занимаюсь замками. Моя мастерская в этом районе. Где, по- вашему, я должен устанавливать замки? В Калифорнии?
— Итак, вы устанавливали замки в других квартирах на Ричардсон-драйв?
— Да.
— В каких квартирах?
— Мне надо посмотреть записи.
— Не были бы вы так любезны…
— Нет.
— Почему?
— Потому, что я занят и мне не хочется тратить уйму времени на то, чтобы проверять где, что и когда я ставил. И вообще мне не нравится ваша манера вести допрос, молодой человек. На что вы намекаете?
— Мистер Джаник, — начал Клинг и осекся.
— Да.
— Вы оставляете дубликаты ключей замков, которые устанавливаете?
— Нет. Вы хотите сказать, что я вор?
— Нет, что вы! Я просто…
— Я приехал в эту страну из Польши, после того как нацисты убили мою жену и детей. Я один на всем белом свете. Я зарабатываю немного, но зато честно. Даже в Польше, когда я голодал, я не мог помыслить, чтобы стащить кусок хлеба. Я честный человек и вообще ничего показывать вам не собираюсь. Я был бы признателен вам, молодой человек, если бы вы покинули мою мастерскую.
— Я уйду, но могу еще вернуться.
— Только с ордером на обыск. И нечего меня пугать. Я уже навидался всяких штурмовиков.
— Поймите меня, пожалуйста, мистер Джаник…
— Ничего не хочу понимать! Уходите!
Клинг подошел к двери, открыл ее, повернулся, чтобы что-то сказать, но в этот момент одна из кошек направилась к выходу, и Клинг поспешно вышел и затворил дверь за собой. Он прошел шесть кварталов и оказался возле участка. Он был недоволен собой. Он провел разговор из рук вон плохо и чувствовал себя штурмовиком. Ярко светило солнце, зеленела листва, но Клинг никак не мог отделаться от запаха кошачьей мочи, который, как ему казалось, наводнил собой Гровер.
В половине четвертого, за пятнадцать минут до конца дежурства, Клинг услышал, как зазвонил телефон. Он снял трубку.
— Детектив Клинг. Восемьдесят седьмой участок.
— Клинг, это Мерчисон. Звонил патрульный Ингерсолл от дома шестьсот пятьдесят семь на
