— Да, сэр.
— Где именно?
— Видите ли, я бегун. Я хочу сказать, такова моя сущность. А чем я зарабатываю на жизнь, это совсем другой вопрос, к моей сущности это не имеет никакого отношения.
— Так чем же вы зарабатываете на жизнь, мистер Лайтел?
— Я исследователь.
— А точнее? Кто ваш работодатель?
— Я свободный исследователь. Моими услугами пользуются рекламные агентства, журналисты, да кто угодно, заинтересованный в получении той или иной информации.
— А служебное помещение у вас есть?
— Нет, я работаю дома.
— И расписание вы тоже сами себе устанавливаете?
— Да. Это единственное, что мне нравится в моей работе, она оставляет свободу. Я сам себе хозяин. Скажем, я стараюсь каждый день бегать...
— Мистер Лайтел, прошу вас вспомнить, где вы были и что делали вечером шестого октября. Это был четверг, две недели назад.
— Да, сэр, понятно. Я был с одной бегуньей из Рэмсейского университета. Она в легкоатлетической команде этого университета.
— Ее имя, пожалуйста?
— Марсия Шаффер.
— Говоря, что вы были с ней...
— Сначала я был у нее дома, представившись Кори Макинтайром из журнала «Спортс ЮЭсЭй», затем...
— Вы сказали мисс Шаффер, что вас зовут Кори Макинтайр?
— Да, сэр.
— А откуда вам известно это имя?
— Я нашел его в выходных данных журнала.
— И мисс Шаффер поверила, что вы представитель журнала?
— У меня было с собой корреспондентское удостоверение.
— А где вы его взяли?
— Сам изготовил. Когда-то я работал в рекламном агентстве. Это было восемь-девять лет назад, когда меня уже начали забывать. Я многому тогда научился в художественном отделе, так что такие штуки для меня ерунда.
— Какие штуки?
— Ну, вот такие карточки. Чтобы они выглядели как настоящие.
— А вы работали в художественном отделе рекламного агентства?
— Нет, нет. Но я был знаком с художниками, все время болтался рядом с ними. А с одним из ассистентов работал непосредственно. Я придумывал рекламы спортивных состязаний. Собственно, поэтому меня и взяли. Я знал спорт.
— Итак, если я вас правильно понял, восемь или девять лет назад вы работали в рекламном агентстве...
— Да.
— А когда вы занялись независимыми исследованиями, мистер Лайтел?
— Три года назад.
— И с тех пор только этим и занимаетесь?
— Мое главное дело — бег.
— Да, но зарабатываете вы...
— Зарабатываю я исследовательской работой.
— Вернемся к шестому октября. Вы пришли к мисс Шаффер и представились сотрудником «Спортс ЮЭсЭй»...
— Корреспондентом.
— Да, да, корреспондентом. И дальше?
— Я сказал, что мы готовим материал о молодых, подающих надежду спортсменках.
— Она поверила?
— Видите ли, о беге я знаю все. Да, она поверила.
— И дальше?
— Я пригласил ее поужинать. На предмет интервью.
— И вы на самом деле поужинали?
— Да. В небольшом рыбном ресторане неподалеку от ее дома. Там много хороших ресторанов, в один из них мы и пошли.
— В котором часу это было, мистер Лайтел?
— Рано. Часов в шесть, наверное.
— Вы отправились ужинать в шесть?
— Да. Чтобы было достаточно времени для интервью. Она страшно увлеклась этой идеей. Первое интервью в ее жизни.
— Что было дальше?
— Не понял.
— Я спрашиваю, что произошло после ужина?
— Я убил ее. Это я уже рассказывал детективам.
— Где вы убили ее?
— У себя дома. Я сказал, что хотел бы расспросить ее еще кое о чем, и пригласил к себе на рюмку коньяка. Она сказала, что коньяк пить не будет, потому что у нее тренировки. У бегунов, знаете ли, очень строгий режим; но от кока-колы или чего-нибудь в этом роде не отказалась бы.
— В котором часу вы привели ее к себе?
— Примерно в половине восьмого.
— Дальше?
— Она... она, по-моему, рассматривала картину у меня в гостиной, на ней изображен бегун; я подошел сзади и захватил ее двойным нельсоном. Когда-то, еще до бега, я увлекался борьбой. Но разве борьбу сравнишь с бегом? Борьба это единоборство, к тому же пыхтишь, потеешь, а бег...
— Вы убили ее, применив двойной нельсон?
— Да. Я сломал ей шею.
— В котором часу это было, мистер Лайтел?
— По-моему, около восьми.
— Лейтенант Бернс, если не ошибаюсь, эксперт определил, что убийство произошло примерно в семь вечера?
— Да, сэр, — отрапортовал Бернс.
— Что было потом, мистер Лайтел? — продолжал Дженкинс.
— Я включил телевизор.
— Вы...
— Я решил, что надо подождать, пока улицы опустеют. Так, чтобы можно было незаметно положить тело в машину. Веревка уже была в багажнике, я еще утром ее туда положил.
— И как долго вы смотрели телевизор?
— Примерно до двух ночи.
— И далее...
— Я отнес ее в машину. Сначала осмотрел улицу, у меня гостиная окнами выходит на улицу. Вокруг никого не было видно, и я отнес ее вниз и устроил на переднем сиденье. Казалось, она просто спит. Ну, я имею в виду, спит в машине.
— А дальше что было?
— Я привез ее сюда.
