Они нашли угловой столик в ресторанчике в конце Грин. Миллер заказал для себя итальянскую пасту с копченой пикшей и острыми перчиками и бутылку шардоне. А Логан энергично принялся за лазанью. И чесночный хлеб. И еще салат. А вместо вина запивал еду минеральной водой.
— Боже правый, Лаз, — сказал Миллер, наблюдая, как он расправляется с корзинкой хлеба и сливочным маслом. — Они что, вас совсем не кормят?
— Логан, — произнес Логан с полным ртом. — Не Лаз. Логан.
Миллер откинулся на спинку стула, взял бокал с белым вином и слегка покрутил, любуясь переливами цвета.
— Ну, не знаю, — сказал он. — Я уже говорил, что кое-что раскопал. Лазарь — совсем неплохое прозвище для человека, который воскрес из мертвых.
— Я не воскресал из мертвых.
— Да воскресали, воскресали. В истории вашей болезни написано, что в течение пяти минут вы были мертвы.
Логан нахмурился:
— Откуда вы знаете, что написано в моей истории болезни?
Снова пожав плечами, Миллер ответил:
— Лаз, знать все — это моя работа. Я знаю также, что вчера на свалке вы нашли мертвого ребенка. И еще мне известно, что вы кое-кого прихватили в связи с этим. И что у вас с главным патологоанатомом был роман.
Логан напрягся.
Миллер вытянул вперед руку:
— Спокойно, тигр. Я ведь сказал: знать все — это моя работа.
— Вы сказали, что у вас для меня что-то есть, — сказал он и наполнил рот салатом.
— Ага. Вчера в порту выловили труп, с отрубленными коленными чашечками.
Логан взглянул на кусок лазаньи на своей вилке. Блеснули капли мясного сока, слои бледно-кремового теста были похожи на обломки кости. Правда, его желудок на подобные образы уже не реагировал.
— И что? — спросил Логан, не переставая жевать.
— Вы не знаете, кто он такой, этот Мистер-без-коленей?
— А вы знаете?
Миллер покрутил в пальцах бокал с вином.
— О да, — сказал он. — Я же говорю: это моя работа.
Логан ждал, но Миллер только пригубил вино и молчал.
— Ну и кто это? — спросил наконец Логан.
— Вот сейчас, с этого самого момента, мы можем начать помогать друг другу — вы меня понимаете? — Миллер улыбнулся. — Я знаю одно, вы — другое. Скажите мне, что вы знаете, а я скажу вам, что знаю я. И в конце концов мы оба будем жить лучше.
Логан отложил вилку. Он знал, что все будет именно так, сразу, как только репортер пригласил его на ланч.
— Вы прекрасно знаете, что я ничего не могу вам сообщить, — сказал он и отодвинул тарелку.
— Я знаю, что вы можете сообщить мне больше, чем другим журналистам. Я знаю, что вы можете дать мне хороший намек на то, как у вас идет расследование. Вы можете это сделать.
— А я думал, вас уже кто-то снабжает горячими подробностями. — Логан прекратил есть и продолжать не собирался.
Миллер в очередной раз пожал плечами и намотал на вилку длинную ленту пасты.
— Да, — сказал он, — но у вас совсем другое положение, Лаз. Вы — главное действующее лицо, всегда на сцене. Но перед тем как идти на штурм, крутой и надменный детектив-сержант, запомните: это всего лишь коммерция. Вы мне сообщаете свою информацию, я вам сообщаю свою. Эти ублюдки должны были дать вам инспектора за то, что вы поймали Энгуса Робертсона. Подонок убил пятнадцать женщин, и вы взяли его в одиночку. Черт возьми, парень, тебе медаль должны были дать!.. — Он накрутил на вилку еще одну ленту пасты и подцепил кусочек копченой пикши. — Вместо этого вас лишь одобрительно похлопали по спине. Вас наградили? Ни хрена вас не наградили… — Миллер наклонился вперед и указал на Логана вилкой: — Вам когда-нибудь приходило в голову, что об этом можно книгу написать?.. Сможете получить неслабый аванс за что-нибудь вроде этого: по улицам разгуливает серийный убийца и насильник, никто ничего не может с ним сделать, и вдруг — бац! — появляется сержант Макрай. — Миллер взмахнул вилкой, как взмахивает дирижер своей дирижерской палочкой в приливе вдохновения, и кусочек рыбы упал в тарелку. — Детектив-сержант и храбрая женщина-патологоанатом выслеживают убийцу, женщина попадает в лапы насильника, и сержант, естественно, спасает ее! Финальная сцена: кровь, драка, почти смертельное ранение. Убийца получает от тридцати до пожизненного. Аплодисменты. Занавес.
Он ухмыльнулся и сунул вилку с пастой в рот.
— Охренительная история, — прибавил Миллер. — Но не забывайте, все надо делать быстро. У нашей придурочной читательской аудитории очень короткая память. А у меня есть связи. И я могу помочь. Вы это, черт возьми, заслужили!
Он положил вилку на тарелку и достал из внутреннего кармана пиджака маленький бумажник.
— Вот. — Миллер вытащил из бумажника темно-синюю визитную карточку и протянул Логану. — Звоните Филу и говорите, что вы от меня. Он устроит отличную сделку, поверьте мне. Лучший литературный агент в Лондоне, это я вам говорю. Все сделает в лучшем виде. — Он положил карточку на середину стола, чтобы Логан мог прочитать. — Это, между прочим, бесплатно. Вроде как жест доброй воли.
Логан поблагодарил, но карточку не тронул.
— А от вас я хотел бы узнать, что за дела такие с этими мертвыми детками, — сказал Миллер, возвращаясь к пасте. — Ваш долбаный пресс-офис выкладывает свое обычное дерьмо: без комментариев. Никакой конкретики.
Логан кивнул. Такова была общепринятая практика: если ты все рассказываешь журналистам, они это либо публикуют, либо выстраивают собственную реконструкцию событий, либо начинают обсуждать полученную информацию в телевизионном шоу. А потом каждый конченый придурок начинает звонить по телефону и заявлять, что именно он и есть тот самый Мейстрикский Монстр… или кто-нибудь еще, в зависимости от того, какое прозвище журналисты дадут человеку, который похищает маленьких мальчиков, убивает и уродует их, а потом издевается над трупом. Будешь трепаться — никогда не узнаешь, какой звонок был тот самый…
— Я, например, знаю, что Дэвида Рида задушили, — продолжил Миллер. (Об этом все уже знают, ухмыльнулся про себя Логан.) — Я знаю, что его изнасиловали. (Здесь тоже ничего нового.) И еще я знаю, что этот больной ублюдок отрезал пацану пипиську садовыми ножницами.
Логан выпрямился:
— Откуда вы, черт возьми…
— Я также знаю, что он всунул что-то ему в задний проход. Наверное, у него член не встал, поэтому он использовал…
— Кто вам все это сказал?
Миллер снова пожал плечами, опять слегка покрутил бокал в пальцах, посмотрел на просвет:
— Ну я же сказал: это…
— Ваша работа, — закончил за него Логан. — Мне кажется, вам совсем не нужна моя помощь.
— Я всего лишь хочу знать, Лаз, как продвигается следствие. Я хочу знать, что вы там все делаете, чтобы поймать этого ублюдка.
— Наше расследование идет по нескольким направлениям.
— Мертвый мальчик — в воскресенье, мертвая девочка — в понедельник, уже двое детей похищены. У вас серийный убийца гуляет на свободе.
— Пока нет ни одного свидетельства, что эти случаи связаны между собой.
Миллер вздохнул и долил в свой бокал вина.
— О'кей, вы все еще мне не доверяете, — сказал он. — Я понимаю. Поэтому я окажу вам услугу, чтобы вы знали, какой я хороший парень. Тот тип, которого вы вытащили из гавани, у которого коленей нет, его звали Джордж Стефенсон, для друзей просто Джорди.
