— Иду! Все в порядке! Иду! Попридержи своих горячих коней!
Голос был еле слышен, он доносился откуда-то из глубины небольшого дома; через пару секунд в прихожей появился слабый огонек, свет которого просочился сквозь мутноватое стекло.
Потом на пол в прихожей упала тень, и послышалось приглушенное ругательство, правда не такое приглушенное, чтобы нельзя было различить слов.
— Кто там? — спросила женщина, и ее прокуренный и пропитый хриплый голос был таким же дружелюбным, как лай взбесившегося ротвейлера.
— Полиция, — ответил Инш.
Последовало недолгое молчание.
— Что этот ублюдок еще наделал? — Дверь оставалась запертой.
— Откройте дверь, пожалуйста.
— Его здесь нет.
Шея инспектора Инша начала багроветь.
— Откройте вашу чертову дверь! — прорычал он.
Клац, бац, шлеп. Дверь приоткрылась. Выглянувшее из-за нее грубое лицо было изрезано глубокими морщинами, из угла искривленного тонкогубого рта торчала сигарета.
— Я вам сказала: его нет дома. Позже приходите.
Такого Инш вытерпеть не смог. Он расправил плечи, выпрямился во весь громадный рост и всем своим мощным телом надавил на дверь. Женщина за дверью попятилась назад, Инш переступил через порог и вошел в небольшую прихожую.
— Не имеете права входить без ордера! — взвизгнула женщина. — Я знаю свои права!
Инш покачал головой и прошагал мимо нее, пересек небольшую кухню и открыл дверь черного хода. Ватсон и Ренни вбежали в дом вместе с порывом яростного ветра со снегом.
— Как вас зовут? — властно спросил Инш, указывая толстым пальцем на негодующую женщину.
Одета она была так, словно ожидала наступления второго ледникового периода: толстый шерстяной джемпер с толстой шерстяной юбкой, плотные шерстяные носки, громадные шлепанцы из войлока, и поверх всего этого — нечто невообразимо шерстяное и бесформенное цвета коровьего навоза. Ее прическу можно было датировать пятидесятыми годами прошлого века, и, скорее всего, с тех пор рука парикмахера ее не касалась. Мелкие сальные кудряшки блестели и были скреплены с помощью заколок и сеточки для волос, бывшей когда-то коричневого цвета.
Женщина скрестила руки на груди, приподняв обвисшие груди.
— У вас ордер есть, я вас спрашиваю? — произнесла она требовательным тоном.
— Слишком много смотрите сраный телевизор, — пробормотал Инш, вытащил из кармана ордер на арест и сунул ей под нос. — Где он?
— Я не знаю. — Женщина попятилась назад, в крошечную прихожую. — Я за ним не присматриваю!
Инспектор приблизился к ней, лицо его побагровело, не шее вздулись вены. Пожилая женщина вздрогнула.
— Когда вы в последний раз его видели? — спросил Логан, прерывая напряженное молчание.
Ее голова повернулась как на шарнирах.
— Сегодня утром. Пошел отрабатывать свою чертову общественную повинность. Грязный извращенец. Нормальную работу не может найти, что ли? Слишком занят, любит с собой поиграться, как будто эти чертовы раздевалки только для этого и предназначены.
— Хорошо, — сказал Логан. — А где он сегодня работает?
— А откуда мне знать, черт возьми? Этот ублюдок звонит им утром, и они говорят, куда ему приходить.
— А куда звонит?
— В муниципалитет! — ответила она раздраженно, чуть не плюнув на Логана. — Куда же еще? Номер на телефонном столе.
В прихожей стоял маленький стол размером с почтовую марку. На нем угнездился громадный беспроводной телефон, тут же был блокнот с надписью «ДЛЯ ЗАПИСЕЙ». Рядом с телефоном лежало письмо с эмблемой Абердинского муниципального совета: три башни, обвитые чем-то вроде колючей проволоки, на щите, поддерживаемом двумя вставшими на задние лапы леопардами. Очень величественно. Это было предписание Мартину Стрикену от Департамента паркового хозяйства. Логан достал мобильник, набрал номер и заговорил с чиновником, отвечавшим за распределение работ. Расспросил его о Стрикене. Закончив разговор, посмотрел на Инша:
— Ну что, угадаете сразу?
— Дути-парк? — сказал инспектор.
— Прямо в яблочко.
Пока они добивались, чтобы мать Мартина назвала номер его машины, констебли Ренни и Ватсон обыскивали дом. Ватсон вернулась с мрачным лицом. В руке у нее был прозрачный пластиковый пакет для улик. В нем лежали садовые ножницы.
Как только миссис Стрикен узнала, что наделал ее отпрыск, она проявила жгучее желание оказать помощь полиции, лишь бы его посадили за решетку на всю оставшуюся жизнь. Уверенно заявив, что он того заслуживает. Никогда от него толку никакого не было. И вообще, задушить его нужно было ногами при рождении, а еще лучше вешалкой выковырять. Бог знает, сколько она пила и джина, и виски, пока его носила, только бы он не родился.
— Хорошо, — сказал Инш, когда она пошлепала вверх по лестнице в туалет. — Я совсем не уверен, что Стрикен вернется домой, в любящие объятия своей чудной мамочки, особенно после того, как его имя и фотография появятся во всех средствах массовой информации. Но всякое может случиться. Ватсон, Ренни, вы остаетесь здесь, с этой Злой Ведьмой Мидлфилда. Будьте осмотрительны, старайтесь не появляться в окнах! Никто не должен знать, что вы здесь находитесь. Если ее мальчик вернется, вызывайте помощь. Самостоятельно брать его можете только в том случае, если это будет безопасно для вас.
Ватсон недоверчиво посмотрела на начальника:
— Сэр, да не вернется он домой! Зачем мне здесь оставаться? Констебль Ренни сам здесь за всем сможет присмотреть!
Ренни закатил глаза:
— Громадное тебе спасибо!
Она хмуро взглянула на него:
— Ты знаешь, что я имею в виду. Сэр, я могу быть полезной, я могу…
— Послушаете, констебль! — резко оборвал ее Инш. — Вы один из самых толковых сотрудников в моей команде. Я ценю ваши профессиональные качества, но у меня нет времени на то, чтобы тешить ваше чертово эго. Вы остаетесь здесь и отвечаете за ситуацию! Если Стрикен вернется сюда, мне нужно, чтобы кто-нибудь профессионально вырубил ему свет.
Констебль Ренни снова был унижен, но предпочел по этому поводу не распространяться.
Инспектор застегнул пальто и посмотрел на Логана:
— Так, сержант, вы идете со мной.
И они ушли.
Констебль Ватсон проводила их взглядом и, когда закрылась дверь, нахмурилась.
Ублюдок Саймон Ренни встал рядом с ней.
— Джеки, ты такая большая, такая особенная, — жалобно прогнусавил он с американским акцентом. — Ты меня защитишь, когда этот нехороший человек вернется? — И захлопал ресницами.
— Иногда ты бываешь таким идиотом, — проговорила она и пошла в кухню готовить чай.
Ренни, весело ухмыляясь, догнал ее, схватил за руку и плаксивым тоном произнес:
— Не бросай меня! Не бросай меня!
В машине Логан включил обогрев салона на полную мощность и начал ждать, когда обсохнет лобовое стекло.
— Вы в этом уверены? — спросил он инспектора, который обнаружил в кармане пальто открытый пакет жевательных конфет с винным вкусом и был занят выковыриванием оттуда всяких соринок, обычно
