Мария взглянула на спящую.
— Если она проснется и спросит меня…
— Я скажу, вы пошли поговорить с сэром Джоном и скоро вернетесь.
Мария согласно кивнула и направилась к двери. Но ноги у нее так дрожали, что пришлось остановиться и перевести дыхание. Может, не стоит этого делать? Как она позволила Изабель уговорить себя? Она вновь повернулась и посмотрела на спящую женщину.
— Что-нибудь не так, миледи? — подошла к ней молодая сиделка.
— Да нет… ничего. — Она посмотрела на свои забинтованные руки. Мария лишь смутно помнила прошедшую ночь. Долго ли он был в каюте? Кто отнес ее к ней в постель? Кажется, он все время задавал ей вопросы. А потом она потеряла сознание. Мария покраснела.
Может быть, ей не стоит идти сейчас к нему? Не торопит ли она события? «О, Изабель! Ты хочешь от меня слишком многого. Я постараюсь, но когда ты наконец поймешь, что я не та, кем ты хочешь меня видеть?» — в отчаянии думала она, подходя к двери.
— О, извините меня, миледи. Вы ведь сами не можете ее открыть. — Сиделка отодвинула щеколду и распахнула перед Марией дверь.
Поблагодарив ее кивком, Мария робко вышла в прихожую, а затем в коридор. Она немного постояла, дав глазам привыкнуть к темноте. Матрос, дежуривший у лестницы, сделал шаг ей навстречу.
— Вам что-нибудь нужно, миледи?
Мария проглотила комок в горле. Это был не тот матрос, который дежурил здесь вчера. Но все равно он был очень вежлив с ней. Их галантность и обходительность беспокоила — уж не узнали ли они, кто она.
— Я хотела… Не будете ли вы так любезны… — Она искала нужные слова. Она не была приучена просить. Но где теперь ее свита? Где те придворные дамы, которые годами окружали ее и отгораживали от реальной жизни? За которых она могла прятаться.
Матрос терпеливо ждал.
— Мне нужно поговорить с вашим капитаном, — наконец решилась она.
Матрос кивнул.
— Если вы немножко подождете в каюте, я пошлю за ним.
— Я бы предпочла… — Она пыталась собрать мужество. — Я бы хотела сама пойти и поговорить с ним. Мне хочется на свежий воздух, и я… подумала…
Пожилой матрос, раздумывая, провел рукой по лицу.
Мария ждала, не зная, нужно ли ей еще что-то объяснять матросу. Он был таким же — чуть более пожилым, — как те, с которыми они плыли на корабле, как Пабло, который погиб в лодке и который сейчас лежал на дне серо-зеленого моря.
— Пожалуйста, — просто сказала она. — Помогите мне.
Ее мольба смягчила суровое выражение усталого лица матроса.
— Не думаю, чтобы сэр Джон был против. Но, прежде чем я провожу вас к нему, пожалуйста, подождите здесь минуту, я должен найти кого-то сменить меня.
Мария кивнула, и матрос ушел.
Итак, за ними следят. Она-то думала, что возле их двери дежурят во имя их удобства. Глупо. Конечно, он приказал не спускать с них глаз.
Но это не остановит ее, и она спросит, зачем он это делает. Конечно, если у нее вообще хватит духу заговорить о том, что ее тревожит. Мария услышала шаги. Кто-то спускался по лестнице в коридор. Это мальчик, помогавший лекарю вчера и сегодня утром.
Кудрявый, с волосами цвета соломы, большими карими глазами, он смотрел на нее поверх кипы бинтов, которые держал в руках. Как мог он такой — он едва достигал ей до плеча — переносить тяготы жизни на море. Он молча стоял перед ней, не зная, может ли к ней обратиться.
— Вы чувствуете себя лучше, миледи? — наконец решился он.
— Да, спасибо. — Мария подумала, что мешает ему пройти, и отодвинулась к стене, но он не уходил. — Как тебя зовут?
— Эндрю Максвелл, миледи. А вас? — Мальчик вдруг побледнел. — О, прошу прощения, мадам. Я, наверное, не должен был спрашивать.
— Ну, почему же, Эндрю, — улыбнулась она. — Меня зовут Мария. Тебе сколько лет?
— Девять, ну, будет на будущий год. — Он выпрямился. — Но я такой сильный, как будто мне уже исполнилось десять.
Мария не могла скрыть улыбку.
— И какие же у тебя здесь обязанности?
— Делаю все, что потребуется, миледи. — Лицо мальчика зарумянилось. — Я брат шкипера.
— Я думала, что ты ассистент лекаря.
— Нет, — ответил смущенно Эндрю. — Это сэр Джон приказал мне ему помочь. Он говорит, что, помогая всем, кому требуется, я научусь большему, чем если буду просто пассажиром.
Мария согласилась:
— Разумно.
— Но когда я вырасту, я буду шкипером, как мой брат. — Эндрю вздохнул. — Но это трудно. Придется учиться так многому.
Мария задумчиво посмотрела на мальчика.
— Да, но я думаю, что ты справишься, Эндрю.
Джон Макферсон одобрил предложения шкипера. До запланированной на конец марта встречи с императором Священной Римской империи Карлом оставалось еще две недели, однако невозможно предугадать, когда же исчезнет туман. По расчетам Дэвида, выходило, что, если мгла не рассеется через неделю, то им придется воспользоваться легким бризом и направиться к берегам Дании. Оттуда можно послать гонца в императорский дворец в Антверпене и дать знать, где они находятся. Резвый конь домчит гонца туда дней за десять. Джон не мог допустить, чтобы плохая погода помешала намеченной свадьбе монарха.
— Ну что ж, если мы уж тут засели, то неделю как-нибудь переждем, — сказал Джон, потирая подбородок.
Дэвид согласно кивнул, но Джон заметил усмешку в уголках его рта.
— Ну, и чему ты улыбаешься? — рявкнул он.
— Неделя. Целую неделю можно ничего не делать. — В глазах молодого человека светилась радость.
— С нами такое уже случалось не раз. — Джон старался не глядеть на шкипера. — Надо смириться.
— Ну не совсем так, — возразил Дэвид. — Думаю, лично вам так сидеть в ожидании не доводилось.
— Лично мне? Что ты хочешь этим сказать? Какая разница — туман или…
— Большая, милорд.
Джон с угрозой посмотрел на шкипера, склонившегося над картой.
— А ну поясни. Не говори загадками.
— Я бы сказал, да уж очень вы в плохом настроении, — хитро улыбнулся Дэвид, вновь занявшись навигационными приборами. — Ладно, забудем.
— Иди к черту, обезьяна! — воскликнул Джон. — Не знай я тебя лучше, я бы решил, что тебя хорошенько треснули по голове, что ты нахлебался морской воды и перегулял с портовыми шлюхами. Но что бы ни было тому причиной, ты чокнулся.
Дэвид постарался изобразить на своем лице оскорбление. Джон делал вид, что рассвирепел.
— Благодарю вас за добрые слова, сэр Джон, — усмехнулся шкипер. — Но вы знаете, что я морской водой не балуюсь.
— Ничего, ты у меня ее еще попробуешь досыта, — прорычал Джон. — А если ты думаешь, что я позволю тебе надо мной насмехаться…
— Ладно, милорд. Но в этом тумане даже такой большой корабль, как наш, защитит вас не больше, чем баркас.
