Изабель с силой поставила чашку на поднос.
— Я отвечаю за Марию. Я должна заботиться о ней.
— Заботиться надо о детях, а не о взрослой женщине.
Изабель прикусила язык. Как ни велико было искушение, она не могла выложить ему правду о Марии как о королеве и сестре императора. Независимо от возраста и ситуации Мария нуждалась в заботе и защите. Ее так и подмывало сказать ему, какую опасную игру он ведет, сам того не подозревая.
— Изабель, вы показались мне умной, искушенной женщиной…
— Не заговаривайте мне зубы, — прервала она его резко.
— Хорошо, не буду, — согласился Джон. — Вы опытная, подозрительная, злая дуэнья.
— Так-то лучше. — Изабель поправила одеяло. — Можете продолжать, — спокойно добавила она, встретив его изумленный взгляд.
— Благодарю вас. Я пытаюсь вам объяснить — а вы не даете мне это сделать, — что, несмотря на весь ваш жизненный опыт и большой ум, вы не видите дальше собственного носа. И вы совершенно не понимаете Марию.
— А вы-то уж, конечно, ее уже поняли.
Джон поднял руку, умоляя ее помолчать.
— Позвольте мне закончить.
— Ну что ж. Это забавно.
— Я пришел поговорить с ней, объясниться во имя как своего, так и ее блага. Вы же не думаете, что я пришел бы к вам, если бы видел в Марии будущую любовницу. — Изабель сжала зубы, и он понял, что она наконец-то его слушает. — Я знаю Марию лишь несколько дней, но мне кажется, я увидел в ней то, что вы не сумели рассмотреть за всю совместную жизнь.
— Сомневаюсь, — возразила она.
— Неудивительно. Ведь вы не хотите видеть очевидное. — Джон не отрывал глаз от Изабель. — Мария отличается редкой красотой и чрезвычайным умом, но пуглива, как ребенок. Она чего-то боится, потерянна, не уверена в себе. Она совершенно не подготовлена к жизни, не умеет и не хочет бороться с жизненными препятствиями, бежит от них. Познакомившись с вами, с вашим желанием постоянно и во всем опекать ее, я этому больше не удивляюсь. Она бежит от проблем. От тех, которые вы не можете решить за нее.
— Это не…
— Позвольте мне закончить. Поставьте себя на ее место. Обращайтесь с ней так, как вам хотелось бы, чтобы обращались с вами в ее возрасте и в ее положении. Это все, о чем я прошу вас. Помните, что ребенок никогда не научится ходить, если его не выпускать из рук.
— Но он может упасть.
— Может. Но потом поднимется и сам научится ходить, — сказал он.
— Есть дети, которым нельзя падать.
Изабель замолчала. Ее саму никогда не защищали от жизни так, как защищали Марию. Но она была всего лишь старой теткой императора Священной Римской империи.
— Вы сказали достаточно, — спокойно прервала она его. — Но если это не мое дело, то тем более уж не ваше.
— Возможно, миледи, — продолжал он. — Но вот еще что я хочу сказать. Мария несчастна. Мы говорили с ней, и я понял, что она вообще никогда не была по-настоящему счастливой. Никогда.
— У нее был… хороший брак, — слабо защищалась Изабель, зная, что ни о счастье, ни о любви в нем не было и речи.
— Да, она была замужем. Она мне сказала об этом. Представляю, что это был за брак, если после четырех лет совместной жизни у нее в сердце нет даже скорби о погибшем муже. Видел я такие браки. Их заключают в интересах семейных кланов.
— Она вам это сказала? — удивилась Изабель. Тогда понятно, почему Мария провела бессонную ночь.
Джон кивнул:
— Ей нужен друг, Изабель! И, по крайней мере на несколько дней, я бы хотел им стать.
Изабель молчала несколько минут, глядя на него. Он старается убедить ее. Мужчина в его положении и с его внешностью мог себя этим не затруднять.
— Я понимаю, мы застряли в этом тумане, но почему вы тратите на Марию время, сэр Джон? — спросила она прямо. — Может, вы все-таки сознаетесь, что у вас на уме совсем иное?
— Что «иное»? — спокойно спросил Джон.
— Не пытайтесь обвести меня вокруг пальца, молодой человек. Я знаю, — она махнула рукой в воздухе, — что происходит между мужчиной и женщиной. Я прожила жизнь не за стенами монастыря.
— Я в этом уверен, миледи. Но тогда позвольте вас спросить, почему Мария должна прожить за этими самыми стенами?
Изабель растерялась, пытаясь найти ответ на вопрос.
— Леди Изабель, Мария во всем полагается на вас. Это совершенно ясно. Но на этот раз не вмешивайтесь, дайте ей решить все самой. Я попытаюсь уговорить ее проводить со мной больше времени. Представлю ее тем немногим порядочным людям, которые есть на корабле. Вы сами сказали, что мы застряли в этом тумане. Кому повредит, если здесь, на корабле, среди чужих людей мы будем обмениваться парой дружеских фраз?
— Она не должна разрушить свою репутацию, — прервала его Изабель. — И меня беспокоит отнюдь не пара дружеских фраз.
Джон понимал, о чем она говорит.
— Она влечет меня, но даю вам слово чести, что здесь, на борту моего корабля, я не буду пытаться заманить ее ни к себе в каюту, ни в свою постель.
Его откровенность заставила Изабель замолчать. Он сказал то, что она хотела услышать.
— Даете слово?
— Даю, — повторил он.
Старая женщина задумалась. Вглядываясь в его лицо, она не сомневалась, что он сдержит клятву. Она назвала Марию накануне дурочкой за то, что та поверила его словам. Сама же делает то же самое. Она сама подпала под магнетизм его личности.
Но он прав. Мария несчастна. Она никогда и не была счастливой. Именно поэтому Изабель увезла ее из Кастилии. Для того чтобы спасти ее от нее самой, от ее брата. «Черт возьми, пускай мне придется гореть за это в аду!» — решила она. Если этот командующий сумеет заставить ее улыбаться, сделает ее счастливой — ну хоть всего на несколько дней, — так тому и быть. Марию всегда держали в золотой темнице, не разрешая почувствовать ни солнца на коже, ни даже дождя на лице. Будущее слишком зыбко, но все равно. Скоро Мария станет опять королевой, если не в Шотландии, то где-нибудь еще. Может быть, это ее единственный шанс. Сейчас — в этом тумане.
— Пусть будет по-вашему.
10.
Прежде чем сунуть деньги в карман, девушка слегка присела и торопливо вышла из каюты. Когда дверь за ней закрылась, Каролина легко вскочила с кровати. Перекинув через плечо волну светлых волос, подошла к столу, на который перед этим небрежно бросила кольцо и золотую цепь.
Она с трудом сумела скрыть перед служанкой свою заинтересованность и то, насколько важна для нее эта вещественная информация. Она и заплатила ей всего ничего, внушив, что украшения из каюты Марии не представляют никакой ценности, и потому служанка была рада скромному вознаграждению.
Каролина поднесла цепь и кольцо поближе к лампе. Похоже на обручальное, но вместе с тем это печатка. Великолепный орнамент представлял герб, который Каролине где-то уже доводилось видеть, но где? Поднеся драгоценность поближе, Каролина не могла не восхититься изяществом герба: лев в короне стоит на задних лапах на фоне изысканного орнамента из цветов и листьев. Она внимательно рассматривала кольцо. На груди льва был еще один символ. Каролина прищурилась. Двуглавый орел.
Многие знатные кланы в Европе использовали именно эти символы для своей геральдики, но этот отличался особой изысканностью. Напрягая память, она безуспешно старалась вспомнить, где же она видела такой герб.
