– Какая сумочка?
Ну это уж слишком!
– Что за наглость!
Разъяренная, встаю. У него еще хватает хамства мне врать! Одним прыжком оказываюсь у письменного стола, потом опять рядом с ним, с конвертом в руке.
– А это что?
– М– м… Это конверт.
– Естественно, конверт! А в нем…
У него на лбу выступает пот. Интересно, догадывается ли он?
– Чек. На две сумочки: серую, мою, и цвета баклажана. И знаешь, что меня бесит?
Ошарашенный, неожиданно вовлеченный в водоворот страстей из– за женщины, Марк застывает на диванчике.
– Что ты даже не мог выбрать мне нормальный цвет! Я предпочитаю цвет баклажана и ненавижу серый!
Для подтверждения своего бешенства я изо всей силы ударяю ногой по груде тарелок.
– Ай!
Большой палец. Начинаю ковылять по галерее, вся в слезах. Марк идет за мной и пытается обнять, но как только он прикасается ко мне, я удаляюсь, наконец он настигает меня у туалета. Сидя передо мной на корточках, он бормочет скороговоркой, будто сообщает что– то срочное:
– Клянусь, ничего не было… Клянусь, ничего не было… – Затем неожиданно спохватывается, его тон становится агрессивным. – И вообще, ты осточертела мне со своими вопросами… Что хочу – то и делаю!
Встает и идет к письменному столу, оставляя меня в недоумении, полной растерянности. Слышу звон дверного колокольчика. Знакомый голос спрашивает:
– What is this?[22] Это кусочек дома Рэйно?
– Нет, старик, это семейная ссора. Приходите завтра, мы закрыты!
Через несколько минут:
– Эй! Клео! Ты долго собираешься дуться в своем туалете?
Не отвечаю.
– Пойдем, я веду тебя обедать!
Он уже стоит перед дверью с моим пальто в руках. Просто невероятно, эта мужская способность делать вид, будто ничего не произошло.
Он поклялся мне, что ничего не было. Но ведь я даже не упомянула ни о чем конкретном. Он сам все сообразил и связал подарок с интрижкой. Таким образом он доказал, что нет дыма без огня. Или он не знал, о чем я думаю, и хотел сразу положить конец моим предположениям. Но откуда эта внезапная агрессия? Зачем нападать, когда можно сосредоточиться на более убедительной обороне? Он мог быть понежнее… Почему предпочел держать дистанцию?
Я ставлю себя на место Соперницы: хорошо сохранившийся мужчина, даже соблазнительный, дарит мне во время романтического ужина роскошный подарок. И использует весь свой шарм, на который способен, а, как известно, Марк может быть весьма обаятельным. Я представляю, что в голове у него далеко не невинные мысли. Это очевидно. В противном случае почему он так старается? Таким образом, она думает, что ее хотят соблазнить. А так как она приняла подарок и ужинает с ним, можно предположить, что с таким же энтузиазмом она согласится и на остальное. Вывод: тут все шито белыми нитками, а я хочу знать правду.
Помещаю улики в моем новом портфолио.
Марка нет дома, воспользуюсь его отсутствием, чтобы продолжить расследование. Непременно должны быть какие– нибудь следы его отношений с Соперницей. Выворачиваю карманы его костюмов. Ничего. Роюсь в шкафах. Снова ничего. Заглядываю в сложенные рубашки… Ничего подозрительного. Я, конечно, не рассчитывала найти следы губной помады на воротничках, но все– таки. Я почти разочарована. А также встревожена. Возможно ли, что мой муж настолько подкован в искусстве маскировки? Я нюхаю его куртки и чувствую лишь запах осенней листвы, смешанной с цитрусовыми. Ах! Может быть, эта… Я сую свой нос глубже в ткань – красивую, превосходного качества, на сто процентов итальянскую – и пытаюсь отделить нотки, кажущиеся мне женскими. Белый мускус… Сухие духи… С колотящимся сердцем закрываю глаза. Этот аромат что– то напоминает. Я знаю кого– то, кто так пахнет. Но кто? Майя? Нет, она предпочитает пачули и сандал. Белый мускус… Довольно приятный. Теперь запах присутствует везде, я его ощущаю в носу. Даже чувствую его в нашей ванной. В нашей ванной? Он имел наглость привести свою… Соперницу к нам домой? Раздраженная, я открываю все окна и начинаю тщательный осмотр мягкой мебели. Нахожу лишь одну фисташку. И несколько волосков Марка. Ничего. Возвращаюсь в ванную. Запах мускуса бьет мне в нос. Наши кимоно. У нас два юката, которые мы надеваем по утрам, для завтрака. Мой – красный, у Марка – синий. Охваченная внезапным порывом, я раскладываю их на кровати, на ярком свету. И вот между переплетениями листьев и бамбука я обнаруживаю на одеянии моего мужа… превосходный светлый волосок.
Первый рефлекс – кинуться к зеркалу и убедиться, что цвет моих волос не изменился: кто знает, последнее время было такое яркое солнце. Но нет, конечно же, нет. Я остаюсь брюнеткой с несколькими рыжеватыми прядями, если хорошо поискать. Каштановые волосы, как говорила мама. Но уж никак не
