Это была последняя запись на диске.
— Да, пользы от этого немного, — сказал Ник.
Аликс уставилась на диск, который Хатч извлекла из устройства.
— Ты уверена, что это все?
— Все, что выдал нам компьютер.
Ник покачал головой.
— Похоже на пищевое отравление. Или что-то оказалось в воде.
Хатч убрала диск.
— Может быть, что-нибудь удастся найти среди других записей, — произнесла она, продолжая хмуриться.
— Что-то не так, Хатч? — спросила Аликс.
— Мы здесь уже около тридцати часов.
Остальные мигом поняли.
Так где же чинди ?
Могамбо тихо стоял над двумя могилами. Чего бы я только не отдал, чтобы познакомиться с вами. Получить возможность побеседовать. Едва ли вас заменит библиотека . Внутри здания его люди занимались анализом и пытались понять язык, на котором были написаны книги. Об их присутствии Могамбо время от времени напоминал свет, проникавший во внутренний двор. Но коллеги были второстепенным явлением, всего лишь тенями у границ видимости, изображениями, которые невозможно постичь.
В основном, это были хорошие люди, но сплошь обыватели. Ходж даже был готов раскопать могилы. Доктор понимал, что в конце концов к этому все и придет. Но только не сейчас. Не сейчас, пока он здесь.
Он долгие часы просто бродил по Убежищу, впитывая его атмосферу, простаивая на куполе, пока две огромные планеты величественно двигались друг возле друга, постепенно меняясь местами, а их кольца то словно наклонялись к нему, то отдалялись, по мере того как Вертикальная перемещалась по своей орбите. Было трудно не заметить здесь руку Творца. Могамбо не был простаком и, разумеется, знал, что Вселенная — это машина и все… ну, почти все… можно объяснить наличием гравитации и водорода, малых и больших сил. И все же…
Где-то у запястья возникла легкая вибрация. Входной сигнал от капитана.
— Да, Джон? В чем дело?
— Профессор, мы только что получили запрос с «Мемфиса». Они хотят, чтобы мы проверили, находится ли чинди все еще на своем курсе .
— Ты хочешь сказать, они думают, что он до сих пор не «прыгнул»?
— Они не знают. Из сообщения ясно одно: в районе 97-ой звезды он так и не появлялся .
— Да что же это, Джон? Он так до сих пор и не вышел в гиперпространство? Я понимаю так, Джон, что мы просто не в курсе.
— Нет, сэр. Находясь здесь, мы не можем этого знать. Слишком далеко. Разрешите сделать вылет и взглянуть на него?
— Сколько времени тебе потребуется?
— Всего несколько часов .
— Да, — разрешил доктор. — Давай.
Как и Хатч, Могамбо не нашел способа посмотреть в книги. Он ходил по Убежищу, касался открытых томов, гладил пальцем корешки томов на полках. Эти часы были наполнены смесью удовольствия, страстного желания и жадной тоски, совершенно непохожей на то, что он испытывал при исследованиях раньше на протяжении долгой и богатой событиями жизни. Его помощники уже строили планы, определяя, как лучше всего переместить строение — целиком, со всем содержимым — в Арлингтон. Могамбо осудил эту идею и уже отправил сообщение Сильвии, доказывая ошибочность этого плана. Пока он сам не появился здесь, на месте событий, он не осознавал, что Убежище и все его окружение настолько ценны, что просто невозможно перемещать все это в Виргинию, что вся сущность его — здесь , и здесь его следует оставить. А если кто-то из-за неудобств откажется от путешествия сюда, черт с ними.
Казалось, Юркевич отправился совсем недавно, а он уже вновь появился на связи.
— Он все еще там, — доложил он.
— И все еще не «прыгнул»?
— Нет .
— Тогда я вообще ничего не понимаю. Ты сообщил об этом Хатчинс?
— Да, сэр. Несколько минут назад .
— Что же он делает? Этот чинди?
— То-то и удивительно. Он уже набрал четверть скорости света. А это, кажется, невозможно .
— Я бы определенно решил, что нет. И он больше не ускоряется?
— Нет. Идет в крейсерском режиме .
Могамбо вздохнул. Четверть от скорости света. И еще крейсерский режим. Что бы это могло значить, по мнению Юркевича? Как они могли так ошибаться (что наиболее вероятно)?
— Вам нехорошо, профессор ?
— Нет, — сказал он. — Я превосходно себя чувствую. — Могамбо подозревал, что никогда в жизни не ступит на борт этого самого чинди .
Отправив на «Лонгворт» сообщение с просьбой провести сенсорный поиск в широком диапазоне, Хатч несколько успокоилась и почувствовала, что в силах ждать хоть весь долгий, нагонявший уныние вечер. Чинди должен появиться. «Бутылка»-спутник, его предвестница, уже прибыла на место. Здесь же был и «Вентура». Куда же еще ему деваться? Если чинди передвигался с помощью техники, аналогичной технике Хейзелтайна, он должен был бы совершить переход в гиперпространство в разумное время после достижения необходимой для «прыжка» скорости. Какова бы она ни была для корабля такой массы. Понятие «разумное время» определялось возможностью корабля жечь топливо для поддержания ускорения, когда разгон был ему больше не нужен.
Ник заснул в кресле. Аликс читала, когда Билл известил Хатч, что пришло сообщение с «Лонгворта».
— От капитана Юркевича .
— Аликс, не дыши, — сказала она. — Посмотрим, что хорошего нам скажет капитан.
Юркевич, крупный румяный мужчина, был слегка грубоват по сравнению с большинством капитанов сверхсветовых кораблей. Он летал уже давно и служил в Академии еще во время их первого путешествия на Пиннакл.
— Хатч, — сообщил он, — этот корабль все еще там. Его еле засекли наши сенсоры самого дальнего диапазона. Но он все еще там . — Лицо его выражало и облегчение и беспокойство. — Слава богу, мы не потеряли его совсем .
Он на расстоянии 323 астрономических единиц от Близнецов. Движется со скоростью 0,26 световой. Повторяю, 0,26 «це». В крейсерском режиме. Вряд ли он сейчас будет прыгать, если даже захочет .
В крейсерском режиме. То есть больше не наращивает ускорение.
Когда передача закончилась и на экране вновь возникла эмблема «Мемфиса», Аликс не сводила глаз с Хатч.
— Насколько это плохо? — осторожно произнесла она.
Мы упустили очевидное. Боже мой. Скорость в четверть световой! Тора можно считать мертвецом. Как мы могли не подумать о такой возможности?
