– ...ночи...
Диггер внезапно вспомнил, что не взял с собой жучок. Он не мог записать это.
– ...уходи...
Земляне подобрались как можно ближе, спускаясь по влажному песку, оставляя следы. Но было слишком темно, чтобы кто-нибудь это заметил.
Шествие смотрело в море...
Нет, на самом деле все смотрели вверх. На черное пятно, спускающееся к горизонту на северо- западе.
– ...в трудную минуту...
Накатила большая волна, и тот, что в белом, качнулся на ее гребне.
Он поднял руки, и ночь онемела. Он постоял несколько секунд, и Диггеру показалось, что он колеблется. Затем он сделал шаг или два вперед. Копьеносец появился рядом с ним и протянул копье. «Белый» взял его и воздел. Его губы шевелились. Дрожали.
С каждым мгновением подходили все новые гумпы, одни со стороны храма, другие – с берега. Но все они молчали.
«Белый» нацелил копье в сторону Омеги, несколько раз взмахнул им и протянул оружие одному из спутников. Диггер с нарастающим ужасом смотрел, как старик зашагал в море; его мантия колыхалась на воде, пока он сам не закачался на волнах. Тогда он поплыл, борясь с приливом. Море пыталось вернуть его, но он упрямо греб и наконец выбрался из полосы прибоя.
Несколько минут он продолжал плыть.
И исчез.
Тот, кто получил копье, сорвал с себя верхнюю одежду, под которой оказалась белая мантия с капюшоном. Он поднял оружие над головой и призвал Тариса, защитника мира.
– Мы просим тебя принять нашу
Из библиотечного архива
Религия – это как рождение детей, или как прием лекарства, или как еда, или как любое из тысячи совершенно рациональных действий людей. В небольших дозах она очень полезна. Главное – не перебарщивать.
27
Борт «Аль-Джахани». Гиперпространство. Среда, 17 сентября
Минуло шесть месяцев и три дня. Коллингдэйл полагал, что к этому времени его люди полезут на стену. Но все было хорошо. Правда, первоначальный энтузиазм поутих, но, возможно, из-за того, что из потока данных с «Дженкинса» можно было выудить не так уж много новой информации. В общем, лингвисты составили исчерпывающий словарь и разобрались с синтаксисом. С тех пор освоение языка свелось, главным образом, к вопросам произношения и нюансам.
Едва они добились успеха, Джуди вернулась к требованию говорить исключительно на языке гумпов. Это ограничение давало некоторые серьезные преимущества, но быстро потеряло свою первоначальную привлекательность и, несмотря на предыдущие компромиссы, осложнило отношения между
Это отлично работало.
Короткие стычки прекратились, шутки на языке гумпов стали менее язвительными, и Коллингдэйл заметил, что экипаж и пассажиры меньше обижаются на них с Джуди.
Ладно. Дело хозяйское. Но, как он объяснял Алекс и еще кое-кому, Джуди делала свою работу, а языковая политика – лучший способ добиться результата.
Лингвисты выбрали из библиотечных материалов серию афоризмов и вывесили их на стене в рабочей комнате.
Будь справедлив к ближнему своему.
Помогай слабому.
Будь добр со всеми.
Всех призывали пополнять коллекцию, и Коллингдэйл наконец нацарапал фразу, на которую наткнулся в сборнике поучений Омара Кум (Его имя вызвало улыбку.
Принцип, который Дэвид добавил в свою коллекцию: «Не принимай жалоб без доказательств».
Ему понравилось это.
Какой мирной оказалась бы история его собственной планеты, будь этот принцип принят повсеместно? Однако именно эти существа совершали обряд экзорцизма и позволили своему собрату уйти в море в попытке прогнать облако. Не потребовался долгий анализ, чтобы убедиться – идиотская церемония, которую наблюдал Диггер, была именно тем, чем казалась.
Что ж, люди тоже были не очень-то последовательны.
Коллингдэйл постоял, изучая список.
Наслаждайся жизнью, ибо она не вечна.
Стремись ко всему, что дает наслаждение, но не вредит окружающим, однако не позволяй наслаждению лишить тебя разума.
Избегай пагубных привычек, основа хорошей жизни – свободное проявление воли, направляемой рассудком.
Избегай пагубных привычек.
Джуди вела речь об итоговом издании. «Остроты и афоризмы гумпов». Вполне может стать бестселлером.
Коллингдэйл любовался утилитарным подходом к жизни. Красота равнялась простоте. Соответствию формы назначению. Никаких излишеств. Гумпы никогда бы не одобрили соборы Ренессанса или особняки Мэйн-Лайна[4].
Дэвид считал это банальностью. Но в ней была звенящая четкость и не было того пуританского чувства вины, которое сопровождало бы этот кодекс на Земле. Если ты что-то сделал неправильно, исправь это и живи дальше. Не рыдай над тем, что не в силах изменить.
Не уклоняйся от ответственности. Не приводи в этот мир тех, кого не готов любить и кормить.
Он задавался вопросом, как общество, в котором не было сексуальных ограничений, добилось этого.
Одна девушка-лингвист увлеклась Эдом Пакстоном, математиком, и капитан совершила обряд бракосочетания. Коллингдэйл всегда считал математиков скучными занудами, лишенными воображения. Он не мог понять, как можно выйти замуж за математика. И удивлялся, почему законы эволюции не стерли их с лица земли.
Пакстон казался типичным представителем своего племени, но покорил сердце Мэрилин Макги, симпатичной блондинки, которая не раз выигрывала чемпионаты корабля по шахматам.
На подходе была еще одна свадьба, на этот раз – двух лингвистов. Велись разговоры о том, чтобы устроить церемонию, как у гумпов. Диггер заснял пару свадеб на перешейке, так что образцы у них были. Джуди уже готовила костюм для капитана. Всем участвующим предписывалось надеть шляпы в соответствующем стиле, и единственным существенным изменением была замена Тариса, Зонии и Холен на иудейско-христианского бога.
Лингвисты также провели несколько полюбившихся всем песенных вечеров на языке гумпов. И поставили две драмы.
Джуди имела в своем распоряжении восемь пьес гумпов из свитков и две, заснятые Диггером. Две были
