крыша. Пушки придвинуты к бойницам, и на лафетах черными грудами лежат ядра… Двор замка зарос травой… Посреди двора весело попыхивает дымком самовар, рядом лежит старое солдатское голенище.
Химик видит, как на замковом мосту показывается с самоваром в руках Лепешин. Самовар вдруг начинает кипеть, бьет в лицо паром, шкидец отворачивается, но в это время с поленом в руке вылетает из ворот визжащая старуха… На мосту закипает бой… Самовар летит в ров, старуха замахивается поленом, Лепешин градусником… Треск… Из замка выскакивает подкрепление — древний инвалид с пищалью.
Лепешин бежит. Химик, подхватив одеяла, устремляется за ним следом. Сзади стреляет пищаль.
Выспавшись в парке, ребята выкупались, спрятали одеяла и пошли на вокзал… По дороге Лепешину понравилась одна дача, в которой как будто бы никого не было, — он велел приятелю подождать, — отставил с окна гераньки и юркнул внутрь.
Оставшись один, Химик услышал голоса, оглянулся и побледнел. По улице шла орава ребят из вражеского, нормального детдома.
Вражда нормальных с дефективными извечная, а эти нормальные помнили, что в начале лета четвертый дефективный дом просил у Шкиды против них помощи: Шкида выступила, — нормальные боя не приняли, но злобу на шкидцев затаили.
Химик хотел уже бежать, но его заметили, орава ринулась вперед, и шкидец, торкнувшись от оплеух, полетел на землю, вскочил, завыл и кинулся к Шкиде, получив вдогонку еще несколько увесистых ударов.
На повороте из смежной улицы выскочил с разбитым носом Удалов, Кузя и Рыжик, избитые еще раньше Химика. Они обогнали Химика и с криком 'наших бьют' — ворвались на дачу.
Фока, поссорившись из-за чего-то с отцом, окончательно перебрался в Шкиду. Но деньги у него кончились скоро. Кончились они и у ребят. Последний раз опохмелялись днем, когда загнали маклакам все свои учебники и книги. Пить было больше не на что. Лука мрачно ходил по музею и плевался. Иошка с Сашкой играли в шахматы; в головах у них крутило, и они поминутно зевали фигуру за фигурой…
— Паскудство! — бормотал Фока. — И это называется жизнь… Не на что даже выпить приличному человеку…
— Куда ты свою королеву под копя суешь? — крикнул на Иошку Сашка.
Иошка отдернул руку и свалил туру — нагнулся за турой, толкнул нечаянно доску, и на голову ему полетели остальные фигуры…
— Сядь! — разозлился Сашка. — Сядь, пьяница несчастный… Сиди… я расставлю сам.
Сашка начал осторожно расставлять фигуры, припоминая их недавнее расположение…
— Плюнь! — мрачно приказал Фока и опрокинул доску: — Плюнь на эту ерунду…
Он подсел к столику, наклонился к самым лицам ребят и для чего-то зашептал, хотя во всем здании никого, кроме дворника, не было:
— Я тут думал, откуда денег достать… И вот соображаю, что можно из физики чего-нибудь загнать. Мотор, динамо, градусники… На рынок, если поторопимся, еще успеть можно…
— Что ты, — всполошился Сашка и даже замахал руками. — Что ты? С ума сошел?.. Воровать?…
Фока поднял голову — глаза его сузились и нехорошо заблестели…
— Засохни! — треснул он по столу кулаком. — Мотор загнать можно, динамо загнать можно, градусники загнать можно. Факт; в две минуты… И выпьем…
— Ну и что же тут особенного? — заплетаясь языком и покачивая головой, обратился к Сашке Иошка.
— Что ж тут особенного? Подумаешь… Продадим и выпьем… Верно я говорю, Кубышка?..
Кубышка удовлетворенно кивнул и облизнулся…
— А не хочешь, не надо! — добавил Фока, глядя на Сашку. — И без тебя обойдемся… Отшивайся…
У Сашки тоскливо засосало под ложечкой, — захотелось вдруг выпить, и кутнуть, но упрямство взяло верх…
— Не пойду, — твердо сказал он: — и вам не советую…
— И катись к чёртовой матери! — крикнул Фока. — Пойдем, ребята.
Сашка остался один. Наверху хлопнула дверь. Все в Шкиде стихло… 'Работают' — подумал Сашка и лег на кровать.
Хотел заснуть, спать не хотелось. Сел. По лестнице проволокли что-то тяжелое. Тихо, без разговоров вбежал в музей Кубышка, схватил кепку и опять убежал. Хлопнула входная дверь.
Сашка подошел к окну. По двору с мешком за плечами шел Фока, Иошка с Кубышкой что-то несли за ним в корзинке… У Сашки опять засосало под ложечкой, еще больше захотелось выпить, захотелось быть вместе с ребятами…
'Дураки, — злобно подумал он: — засыплются с вещами… Волокут, а не сообразили, что дворник может подглядеть.
На рынке, по случаю позднего времени и нетрезвого состояния, ребятам за вещи отсыпали не много, — семь рублей. В Шкиду они вернулись веселые, Иошка пел и притоптывал, Кубышка икал.
Сашка лежал на кровати и остервенело читал 'Собор парижской богоматери'.
Фока опять шагал по музею, бормотал и вертел у носа пальцами, словно что-тo доказывая… Вдруг он остановился. Остановился у двери, ведущей в библиотеку.
— Что это?
— Это! — удивился Иошка и икнул. — Это, видишь ли библиотека…
— Знаю, что библиотека, но ведь там книги…
— Да уж раз библиотека, значит и книги…
— Ну, а книги эти можно загнать! — заключил Фока и потрогал дверь… Иошка открыл рот, подумал и, не найдя остроумного ответа, визгливо захохотал…
— Тонко… Тонко, чёрт тебя подери, придумал!
Фока перешел к делу и своей финкой принялся вскрывать замки…
Дверь была тяжелая, толстая, окованная по краям железом, с широкими лапчатыми петлями и двумя замками — внутренним и наружным. Наружный Фока сковырнул быстро, — внутренний не поддавался. Не поддался он усилиям и Кубышки и Иошки. Ребята сопели, ругались, ковыряли в замочные, пока не сломали финки…
— А, ч-чёрт! — выругался Фока, отступив. — Навертели здесь замков… Делать им, дуракам, было нечего…
— Для дураков и замки! — крикнул вдруг Сашка и, вскочив с кровати, подбежал к двери. — Кто же в замках ножиком колупает? Ты у себя в носу поколупай! Тоже, механик! Смотри!
Сашка всунул в замочину гвоздь и отжал его в сторону. Сразу же внутри замка щелкнула пружина, и дверь отворилась.
— Пожалуйста!..
— Здорово! — только и мог сказать Фока. — Вот это я понимаю. Раз гвоздем — и замка недочет. Это уметь надо.
Кубышка притащил мешки и принялся накладывать в них книги, которые ему подавали остальные ребята.
— Энциклопедии ищите, — распоряжался Фока, — словари…. Нашел? Давай сюда… Нынче словари в цене… Пушкина не надо… Барахло… Физику — даешь…
С шелестом и треском раскрывали ребята книжные шкафы, открывали ловко, сметая предварительно пыль, чтобы не оставить следов. На место вынутых книг ставили другие, 'малоценные'.
— Больше книжки в угол клади, мы их после возьмем, на бумагу продадим. Химия?.. Химию бери, алгебру бери? На, Кубышка, укладывай. Да бери, говорят… Что ты, оглох? Кубышка!..
Кубышка не отвечал. Он смотрел на дверь и только шевелил усиками.
На пороге, съежившись, стоял дворник. В руках он держал ключи, которые судорожно подпрыгивали и звенели в темноте.
