Перестань брать пример с этих копающихся в себе насекомых. Просто пиши. Пиши и все.
33. Конец одного начала
Невозможно изучить тьму, залив ее светом.
Ханна нашла Гектора в его номере в гостинице. Гектор приглушил Боба Дилана, певшего по радио «It Ain't Me, Babe», и взял контейнер с пленкой в правую, поврежденную руку:
– Надеюсь, ты пришла сюда, чтобы выслушать лекцию, потому что именно лекцию я собираюсь тебе прочитать.
– Да, это было рискованно, верно, – сказала Ханна, изучая разбитую правую руку Гектора. – Но я была так зла и расстроена. И по крайней мере, у нас теперь есть его фотография.
– Тебе не следовало рисковать, – сказал Гектор. – К тому же ты теперь все взбаламутила. Несмотря на то что ты с ним уже почти сталкивалась, до сих пор мы могли хотя бы делать вид, что ничего особенного не происходит. Мы могли бы тянуть время и ждать подходящего момента. Теперь ты подняла ставки. Это была довольно бесшабашная провокация. Трудно представить, как этот сукин сын мог отреагировать.
– А ты как бы поступил? – спросила Ханна. – Могу поспорить, так же.
– Сейчас это чисто теоретический вопрос, – сказал Гектор.
Господи, только не хватало, чтобы это юное создание пыталось жить так, как он. Он снова начал думать, что поощрять свою симпатию к Ханне – или ее к нему – нельзя, это приведет к катастрофе для них обоих. И все же он никак не мог выбросить ее из головы.
Он сказал:
– И если честно, то много старых, уже ушедших друзей попадали в крутые передряги или даже теряли жизнь, спрашивая себя: а как бы поступил Гектор? – Он заправил прядь волос за ухо Ханне и положил пленку в карман. – Ну а сейчас я отправлюсь в Кетчум и найду кого-нибудь, кто мог бы проявить эту пленку.
– Тебе компания не требуется? Я бы не возражала.
– А как же Дик? – спросил Гектор. – Где он сейчас? Прячется в темноте и, надеюсь, пьет кофе чашку за чашкой?
– Отправился к Мэри. – Пока она не могла рассказать ему остальные подробности: что Ричард поехал к вдове, не ведая, что она собирается его уволить. Ей не хотелось бы встречаться с Ричардом, когда он вернется. Ей также не хотелось сидеть одной и думать, как Ричард воспримет это увольнение. А с Гектором можно так хорошо отвлечься.
– Это очень неудачное решение, – сказал Гектор, – особенно в его жалком состоянии.
Гектор сообразил, что, скорее всего, Ричард вернется к своей беременной жене в стельку пьяным. А Мэри… Ричард мог попытаться снова подсунуть ей зелье. Но, слава богу, там Джимми, он не позволит ничему подобному случиться.
– Тебе наверняка безопаснее со мной, чем здесь одной, после твоих фокусов с камерой, – сказал он.
Гектор взял с кровати спортивную куртку, взял кобуру из мягкой кожи и надел лямки на плечи. Уложил в кобуру свой старый пистолет с длинным дулом – Ханне показалось, что она видела такие в вестернах.
– Это обязательно? – спросила она.
– Думается, что теперь обязательно. Лучше проявить осторожность. – Гектор надел объемную свободную спортивную куртку.
– Ты часто ходишь с пистолетом? – спросила Ханна.
– Всегда держу его поблизости, по крайней мере.
– Он все еще работает? Выглядит антикварным.
Гектор кивнул:
– Но тем не менее смертоносным. Теперь поедем в центр города и взглянем на этого типа, которого ты сфотографировала.
Гектор сунул хозяину фотомагазина лишнюю десятку за скорость проявки. Но все равно до получения фотографий приходилось ждать пару часов. Поэтому Гектор пригласил Ханну на ленч в «Христиане».
– Этому городу не помешало бы еще несколько ресторанов, – заметила она.
– Этому городу еще многое бы не помешало, – согласился Гектор. – И все это будет. Я уже заметил печальные признаки. Пройдет лет двадцать, и городишко превратится в шумный туристский центр. Все, что когда-то завлекло сюда Хема, будет снесено или застроено. Я видел это на Флорида-Кис, а также в Париже и на побережье Тихого океана.
– А сейчас ты живешь в Нью-Мексико, верно?
– Местечко называется Рио-Гранде, это почти в Мексике.
– Много туристов?
– Не-а… Думаю, я, наконец, отыскал место, где смогу прожить все, что мне осталось, и мой теперешний дом не станет приманкой для туристов, я этого не допущу.
– Наверное, там хорошо пишется.
– Там тихо, если ты об этом. Одиноко. Я не думаю, что у меня так уж много фанатов, но и мой дом достаточно далеко, поэтому не вдохновляет моих поклонников там меня разыскивать. Иногда приезжают за интервью. Зато почти не бывает начинающих писателей.
Ханна съела несколько ложек супа и спросила:
– Значит, ты не берешь студентов?
– Больше одного за раз мне не осилить, – сказал Гектор. Он решил ее немного поддразнить. – В настоящее время я работаю с прелестной девушкой-шотландкой.
Ханна улыбнулась и сказала:
– Я послушалась вашего совета, маэстро. Я собираю все рассказы и фрагменты в единое повествование, как вы предлагали.
– С нетерпением жду результатов. Уверен, получится замечательно. И пожалуйста, не называй меня маэстро. Гектор мне больше нравится.
Она поколебалась и сказала:
– Ты был первым, кто сказал, что моя писанина чего-то стоит.
– Так оно и есть. Кто еще читал твои рассказы?
– Ричард.
– И все?
– Последние мои вещи читал только он. Я еще кое-что писала в школе, для занятий.
– Для тебя последние рассказы особенно важны, – сказал Гектор. – Я чувствую в них страсть.
– Именно так я и хотела бы писать.
– И родилась для этого.
– Вот бы Ричард слышал, – заметила она. – Он сказал, что они все одинаковые – излишне исповедальные.
– Мы все основываемся на себе и своем жизненном опыте, Ханна. Да ведь оправдать наши ошибки можно, только использовав их в нашем творчестве. Знаешь, как Папа говорил: «Используй свои страдания». Ты так и делай, Ханна. Не позволяй никому из ученых, в том числе и мужу, разуверить тебя. Это твой основной материал. Поэтому защищай его. Никогда от него не отказывайся. Все твое, что я читал, было написано после того, как ты забеременела, верно?
– Да.
– Любопытно.
– Почему?
Гектор не хотел обсуждать с Ханной свою теорию насчет влияния лекарств на качество рассказов. Но он не возражал бы, если бы она сама пришла к этому выводу. Он сказал:
– Потому. Все в свое время.
Ханна нахмурилась:
– Я должна признаться, что позавчера прочитала несколько страниц из твоего романа.
