– Сами полетите, товарищ лейтенант?
– А куда деваться? Тут, в Городе, мы были рядышком. А посылать из одних за полтыщи верст…. Нет. Дров наломают, людей потеряют, а задачу не выполнят.
– Тогда… разрешите и мне, товарищ лейтенант!
– И мне, – поднялся со стула Вешняк.
– И мне тоже, – не отстал Курт Шнайдер.
– Хорошо, – кивнул Велга. – Только немного в другом составе. Я возьму на себя северную группу и общее командование. Южную – Вешняк. Восточную – Курт Шнайдер. Западную – Карл Хейниц.
– А я? – обиженным тоном осведомился Стихарь. – Опять воздушная разведка? Не люблю я в небесах болтаться, това…
– Нет, Валера. Ты, как самый шустрый, здесь останешься. Тут работы невпроворот. И не спорить. Это приказ.
Стихарь открыл было рот, но все-таки нашел в себе силы промолчать.
– Все, – подытожил Велга. – Через пять минут я жду здесь командиров групп и взводов.
Это было похоже на какой-то совершенно сумасшедший аттракцион в довоенном парке культуры и отдыха. Флаеры шли на минимально возможной высоте (чтобы не засекли локаторы, если они есть), но на максимально возможной скорости. Под короткие крылья машин с неслышным, но хорошо ощущаемым свистом летели леса и поля, реки и озера, в глаза били лучи заходящего солнца и, если бы не проглоченные перед вылетом таблетки стимулятора, на приеме которых настоял врач (среди спасенных «горожан» оказалось довольно много врачей, и все они сразу же активно включились в работу), то Велгу после тяжкого дня наверняка бы сморило. Но сейчас он чувствовал эмоциональный подъем.
– Часов пять продержитесь, – сказал врач, выкатывая ему на ладонь из флаконы две красные с желтой поперечной полосой капсулы. – Но потом потребуется глубокий и продолжительный сон.
Пять часов. А больше и не надо. Сколько мы уже мчимся? Так. Час десять минут. Уже скоро. Все-таки странно без настоящих городов и поселков, – за все время полета внизу промелькнуло лишь несколько строений и дорог, свидетельствующих о том, что люди здесь все-таки живут. А так ведь, на первый взгляд, не земля, а просто первобытный рай какой-то. А вообще, наверное, это здорово, когда у каждого, кто хочет, есть свой дом и сад. Или небольшой парк с прудом. Или даже с целым озером. Но это же как должны быть растянуты коммуникации! Впрочем, они богаты и могут себе это позволить. Да и не все так живут. Аня рассказывала, что хоть поселков и городов в нашем понимании тут нет, но зато существуют так называемые жилые зоны. Обширные и зеленые. Вот их и не заметно сверху. Да еще на такой скорости и малой высоте. Кажется – лес и лес. А там, под кронами деревьев, дома и люди. И сошедшие с ума андроиды. Но отвлекаться на спасение единиц нельзя. Спасать нужно всех, а значит, бить врага в самое сердце!
– Мы на подходе, – наклонился к Велге, сидящий сзади Николай. – Еще минут десять.
– Отлично, – кивнул Александр и услышал, как знакомо закипает в крови адреналин.
За пять минут до цели флаеры снизились еще, сбросили скорость и, разбившись на четыре группы, взяли район в кольцо.
– Вот она! – выдохнул за спиной Велги Николай.
Лес под брюхом флаера как обрезало, и Александр увидел сразу и поле, и обширный фруктовый сад, и белое трехэтажное здание главной усадьбы под красной крышей.
– Все по плану, – негромко сказал он пилоту и перехватил поудобнее автомат.
Все-таки их ждали. А если и не ждали, то у Сальникова хватило ума выставить наблюдателей. И нужно быть совсем слепым или беспробудно спать на посту, чтобы не заметить воздушную армию более чем из сорока летательных аппаратов. Вот и заметили. Пусть поздно, на самом подлете, но заметили. Так что полнейшей внезапности не получилось, и, когда Велга вывалился из открытой дверцы флаера на траву, вокруг уже вовсю плясали пули, и трещал воздух, разрываемый зарядами плазменных винтовок.
В трех метрах очень удачно подвернулся толстый ствол старого тополя, и, укрывшись за ним одним броском с перекатом, Александр сумел оглядеться. Прямо перед ним, метрах в семидесяти, парадный вход в главное здание усадьбы. Стреляют оттуда, из дома. Крыши и окна. Огонь, прямо скажем, не очень плотный и совсем не меткий. Однако слева, метрах в тридцати, один флаер уже горит на земле. Правда, там, вроде, никого нет – все успели десантироваться и залечь. Кто за деревом, кто за кустиком, а кто просто на травке. Ладно, приступаем…
Он поднес к губам рацию:
– Я «Север», слушай мою команду! Весь огонь пулеметов и плазменных винтовок по крыше и окнам! Не дайте им носа высунуть! Потом атака. Готовность пятнадцать секунд. Огонь!!
Вместе с ночью в Городе начались пожары. Еще час назад их было восемь, а теперь воздушная разведка докладывала о замеченных еще шести.
Валерка Стихарь оглядел своих подчиненных (четыре здоровенных лба, ростом и шириной плеч никак не уступающих Мише Малышеву, которым, впрочем, Валерка предпочел бы одного Мишу), цыкнул зубом и сказал:
– Товарищи бойцы! На данный момент вы представляете собой мобильный патруль с практически неограниченным правом карать и миловать. Мобильными мы называемся потому, что нам приданы флаеры для транспортировки живых, раненых и… арестованных. Но передвигаться мы будем на своих двоих. В Городе сейчас почти наверняка действуют мародеры. Также там хватает пьяных и тех, кто под марафетом. Возможно, есть и сумасшедшие. Но там еще есть и много просто испуганных нормальных и законопослушных граждан. Вы, четверо, поступаете под мое непосредственное командование, а потому обязаны выполнять мои приказы немедленно и беспрекословно. Задача перед нами ставится следующая: мародеров арестовывать, а в случае вооруженного сопротивления – расстреливать. Пьяных и прочих, которые наглотались и нанюхались, отрезвлять с помощью того лекарства, что вам выдали. Раненых, арестованных и особенно перепуганных – эвакуировать. Всех прочих, кто способен передвигаться самостоятельно и желает покинуть Город, направлять в госпиталь, где сейчас развернут временный лагерь. Ко мне обращаться «товарищ командир». Город, вместе с нами и в тесном взаимодействии будут патрулировать еще пятнадцать таких же групп. В любую минуту они могут попросить помощи у нас, а мы у них. И эта помощь должна быть немедленно оказана. Вопросы есть?
