Девушка удивленно вскрикнула и вынула сигарету изо рта.
— Что за дьявольщина?
— Фокус, которому меня научил мой дядя, — хладнокровно сказал Кирби и обернулся, чтобы посмотреть на пляж. Чайки приземлились. Детская лопатка упала на песок, не причинив вреда. Толстый мальчишка кричал и прыгал, как сумасшедший, пока чайка не выбралась у него из-под рубашки и не взмыла вверх, разбрасывая перья. Ровные следы на песке исчезли, так же как и вмятина, которую он оставил на воде.
Лицо Бонни Ли, когда он вернулся к нему взглядом, выглядело усталым.
— Фокусы — это весело, но этот фокус и гроша ломаного не стоит. Меня даже затошнило.
Кирби сел на скамейку рядом с ней.
— Извини.
— Кирби, милый, что случилось? Сначала ты ведешь себя так, как будто наступил конец света, потом хохочешь, как сумасшедший, потом начинаешь откалывать дешевые фокусы. Я думала, что понимаю тебя, но теперь…
— Случилось кое-что очень важное, Бонни Ли.
— Я не понимаю.
— Я хочу сейчас провести один эксперимент. Смотри вот в эту точку на скамейке между нами. Смотри очень внимательно. А потом расскажешь мне о том, что случилось и что ты почувствовала.
— Знаешь, я начинаю ужасно беспокоиться о тебе, милый.
— Бонни Ли, пожалуйста.
Он переместился в красный мир, переведя серебряную стрелку до отказа, так что она почти доходила до двенадцати, только с обратной стороны. Один час, понял он, максимально возможное время пребывания в красном мире. Осторожно положив часы на скамейку, Кирби медленно убрал с них руку. Ничего не изменилось. Значит, здесь вовсе не обязательно все время находиться в контакте с часами. Невдалеке от себя он заметил валявшийся в песке кусочек раковины, поднял его, и положил как раз на то место, куда смотрела Бонни Ли. Затем взял часы в руку и нажал на колесико. Серебряная стрелка, быстро пройдя круг, прыгнула на двенадцать. Кирби снова был в реальном мире.
Бонни Ли вздрогнула и побледнела. Затем закрыла глаза, открыла, поморгала и, протянув руку, дотронулась до кусочка раковины. Посмотрела на Кирби и голосом, в котором звучали слезы, попросила:
— Ты должен прекратить эти фокусы, Кирби. Пожалуйста.
— Что же произошло?
— Ты все видел. Черт подери, ведь это ты сделал! Вдруг этот кусочек раковины оказался здесь. Он не упал с небес, не вырос из-под земли, он просто появился здесь! Появился из ничего!
— Как ты себя чувствуешь?
— Ужасно!
— А что ты ощущала?
— Что ты имеешь в виду, милый? Я просто смотрела туда и затем… Она замолчала на мгновенье и, сердито взглянув на него, воскликнула: — Я все поняла. Ты — гад, ублюдок! Ты гипнотизируешь меня! У тебя нет никакого права гипнотизировать тех, кто этого не хочет. А я не хочу! Так что прекрати это! Слышишь?
— Я не гипнотизирую тебя. И перестань сердиться. Теперь я хочу попробовать кое-что еще. Если оно сработает, ты, может быть, испугаешься сначала.
— Не надо, Кирби!
— Разве ты не говорила, что хочешь помочь мне?
— Конечно, но…
— И ты любишь меня?
— Да, но…
— Тогда дай мне попробовать еще раз, последний. Клянусь, что ты не пострадаешь. А потом я объясню тебе, что происходит.
Бонн Ли с сомнением посмотрела на него и неохотно кивнула. Кирби подсел поближе и обнял ее за плечи. Золотые часы он держал двумя руками прямо перед ней.
— Положи руки на мои, — скомандовал он.
Она сделала, как он просил, и сказала:
— Какое отношение имеют эти старые часы-луковица…
Мир стал красным, и она замерла, не договорив. Может быть и нельзя никого взять с собой в красный мир? Кирби вернул серебряную стрелку на двенадцать.
— …ко всем твоим фокусам? — договорила Бонни Ли.
— Попробуй теперь дотронуться до часов.
— Да что, наконец, происходит? — воскликнула и снова превратилась в статую среди красного безмолвия.
Кирби опять нажал на колесико.
— А теперь положи большой палец вот сюда, нажми, легонько поверни и…
Он сидел один на скамейке, и его руки больше не обнимали Бонни Ли. Часы тоже пропали.
Он еще чувствовал тепло ее плеча. Она исчезла в никуда, и это был для него удар еще более страшный, чем тот, который он ощутил, когда впервые оказался один в красном безмолвии.
Нет, вдвоем туда не попасть!
Кирби сидел, парализованный тем, что он с ней сделал. У несчастной девушки нет ни опыта, ни знания логики, чтобы спокойно разобраться в молчаливом ужасе красного мира! Он судорожно огляделся по сторонам, но ее нигде не было видно. Несмотря на свою природную сметливость, она может растеряться и не выдержать такого потрясения. У Кирби возникла страшная мысль. А вдруг, решив, что во всем виноваты часы, она выбросила их в море? Они остановились, и Бонни Ли навсегда осталась в ужасном красном безмолвном мире, где никто никогда не увидит и не услышит ее, где вся ее жизнь пройдет в одиночестве за какие-нибудь полчаса реального времени.
Кирби сидел, оглушенный своей виной, чудовищностью того, что по глупости и небрежности он сделал с Бонни Ли Бомонт.
9
Только поднявшись со скамейки, Кирби увидел холмик сброшенной впопыхах одежды: желтые брюки, белую блузу с желтым рисунком, желтую курточку, белые босоножки и белую сумочку. Облегченно вздохнув, он собрал все вещи и аккуратно положил их на скамейку. Не хватало только двух зелено-голубых полосок.
Тут он услышал знакомый голос у себя за спиной.
— Эй, эй, милый, это, я тебе скажу, потрясная штука!
Кирби повернулся и увидел Бонни Ли залитую солнечным светом, красивую, веселую и раскрасневшуюся от возбуждения. Солнце сверкало на золоте часов у нее на руке. Большой палец лежал на головке.
— Отдай их мне, немедленно! — закричал он, но девушка исчезла прежде, чем он успел произнести до конца последнее слово.
Вдали слышались звуки, напоминающие крик всполошившихся чаек. Повернув голову, Кирби посмотрел в сторону пляжа, туда, где народу было больше всего. Казалось, что там все одновременно посходили с ума.
Он прищурился, и ему удалось увидеть, как Бонни Ли появилась вдалеке и снова исчезла.
Теперь Кирби начал понимать, что совсем неправильно оценил ее возможную реакцию на мир красного безмолвия. У Бонни Ли прагматичный ум. Она и гроша ломаного не дала бы за все теории, вместе взятые. Единственное, что ее волновало, так это то, что часы работали, а как — ей, конечно, наплевать.
