впечатления. Тогда, переложив часы в левый кулак, Кирби нажал на головку и, едва серебряная стрелка допрыгнула до двенадцати, нажал вторично и повернул. За мгновение вернувшейся реальности он успел услышать часть слова, громко произнесенного Рене, и почувствовать, как левую руку с силой рвануло. Нож оказался в двух футах над головой. Веревка была разрезана и концы застыли, слегка разведенные. Кирби отогнул их, высвободил затекшую руку и, положив часы на колено, стал ее растирать. Потом, изогнувшись, вылез из петли, болезненно зацепив при этом свой распухший нос. Уже стоя возле кресла, он повторил тот же фокус с веревкой, которая связывала его ноги. Но прежде чем нажать на головку часов, он посмотрел на Рене и Рауля. Их взгляды были устремлены прямо на него, и первые слабые признаки удивления уже начали преображать их грубые лица.
На этот раз все получилось быстрее, и нож удалось остановить на уровне плеча. Кирби развел веревки, встал и, разминая ноги, прошелся по комнате. Одежда знакомо давила на плечи. Он снял туфли, которые особенно мешали двигаться. Два больших тяжелых цветочных горшка стояли по обе стороны камина. Вся растительность в них давно засохла и теперь торчали только желтые палочки. С большим трудом по очереди он поднял оба горшка в воздух и поместил их дюймах в семи над головами матросов.
Просто исчезнуть на глазах у двух свидетелей было бы неумно. Поэтому Кирби вернулся в кресло, чтобы оказаться прямо перед ними, когда время двинется вновь, и только тогда нажал на головку. Сброшенные туфли с грохотом упали на пол, карта кувырнулась на стол, нож глубоко вонзился в потолочную балку.
Горшки упали с глухим стуком и, перевернувшись, разбились об пол. Рене молча опрокинулся спиной на диван, а Рауль стал медленно и тоже беззвучно клониться вперед, пока не ударился лбом о кофейный столик.
Убедившись, что оба они продолжают дышать, Кирби, наученный горьким опытом, связал их как можно аккуратнее, стараясь в точности следовать их недавним советам. В реальном мире справляться с веревками было куда легче: веревки вели себя как веревки, а не как толстая медная проволока. Сообразив, что, находясь рядом, они могут развязать друг друга, Кирби перекинул веревочную петлю каждому через шею, привязал Рауля к железной каминной решетке, а Рене — к стальной защелке окна.
Вильма по-прежнему была в мужском халате. Раскинувшись на кровати, она громко и неприятно храпела. Кирби тряс ее, бил по щекам, тянул за ноги и за руки, щипал — все безуспешно; точно он имел дело не с живым человеком, а с куклой. Единственное его достижение состояло в том, что Вильма прекратила храпеть. Но особенно раздражало Кирби, что кукла эта, как ему казалось, все время хитро улыбается.
Оставить ее здесь он не мог. Вполне достаточно и того, что Карла уже захватила в заложники Бетси и Бонни Ли. Тогда, стащив со спящей халат, Кирби принялся ее одевать, стараясь по мере возможности смотреть куда-нибудь в сторону. Это не совсем удавалось. В отличие от Бонни Ли и той девицы на пляже, белье на Вильме оказалось непрозрачным и рассчитанным на длительное пользование. То и дело ее тело безжизненно выскальзывало у него из рук; время от времени она снова принималась переливчато храпеть.
После нескольких безуспешных попыток причесать непослушные каштановые волосы, Кирби, порывшись в ящиках, нашел яркий шарфик, обернул им голову Вильмы и завязал узелком под подбородком. Тут он вспомнил про очки и, встав на четвереньки, стал ползать по спальне. Очки нашлись под тумбочкой, но кто-то уже успел наступить на них и раздавить стекла.
Надо было поскорее убираться из этого опасного места, куда в любую минуту могли нагрянуть люди Карлы. Куда убираться, Кирби еще не придумал. В любом случае, решил он, ему потребуются деньги.
Рене пошевелился, когда Кирби искал деньги по его карманам. Открыв затуманенные глаза, матрос тряхнул головой и поморщился.
— Как, черт подери, тебе это удалось? — спросил он слабым голосом.
— Мне помогли.
Рене закрыл глаза.
— Похоже, помощь всегда приходит к тебе в самый нужный момент.
Еще одну пачку денег и ключи от взятого напрокат «Седана» Кирби вытащил из карманов Рауля. Этот продолжал находиться в бесчувственном состоянии. На всякий случай Кирби проверил его пульс. Пульс был ровным и сильным. Кирби оттянул веки моряка. Глаза смотрели в разные стороны. Интересно, какой вывод сделали бы из этого факта медики, спросил себя Кирби. Но времени на размышления не оставалось.
Он вернулся в спальню, взвалил Вильму на левое плечо и потащил, рукой придерживая ее за ноги. При выходе в гостиную ему почудился снаружи какой-то подозрительный звук. Он засунул руку в карман, и мир тотчас сделался красным. Оставив свою ношу висеть в воздухе, Кирби вышел из домика. Никого. «Санбим» стоял рядом с домом, загораживая проезд, ключи торчали в зажигании. С дороги машину не могли увидеть: ее скрывала буйная тропическая растительность. Кирби собрался уже перейти в реальный мир и отогнать автомобиль от дороги, как вспомнил о висящей в воздухе Вильме. Он быстро вернулся в дом. Падая, девушка могла бы сильно разбиться. Снова пристроив ее поудобнее на левом плече, Кирби нащупал часы.
— Миссис О'Рурке все это совсем не понравится, — сказал Рене ему в спину.
— Мои друзья напали на вас неожиданно. Что вы, спрашивается, могли сделать?
— Гляди, она обязательно что-нибудь придумает.
Оставив угрозу без ответа, Кирби вынес Вильму из дома и осторожно положил ее на заднее сиденье «Седана». Затем отогнал «Санбим», вернулся, сел в «Седан», нацепил на нос темные очки, а на голову — бейсбольную кепку и вывернул на дорогу.
Проехав около полумили, он припарковался у первого подходящего мотеля.
За конторкой сидел старик портье. Один свободный номер оказался на первом этаже.
— Вы вместе с мадам? — портье взглянул Кирби за спину. — Где она?
— Спит в машине. Она очень устала.
Кирби расписался в регистрационной книге и заплатил вперед наличными. Затем подрулил вплотную к крыльцу, выйдя из машины распахнул входную дверь пошире, вернулся к «Седану» и, подняв Вильму с сидения, взял ее, точно ребенка, на руки.
Когда с Вильмой на руках он поднимался на крыльцо, то у распахнутой двери увидел портье, который поджидал его здесь.
— Действительно ли она устала, мистер? А может быть, она больна?
— Я же сказал. Она просто очень крепко спит.
— Поймите, я не хочу неприятностей. У нас приличное место. Где ваш багаж, мистер?
— В машине.
— Я хочу взглянуть на ваш багаж.
— Давайте сначала я отнесу ее в комнату.
— Лучше оставьте ее в машине. Если у вас нет багажа, вы ее никуда не понесете.
Кирби вернулся и опустил Вильму на сиденье. Вид ее и вправду не внушал доверия. Она казалась накаченной наркотиками. Впрочем, так оно и было.
Кирби подошел к багажнику и приподнял крышку, нажав одновременно на головку часов. Футах в сорока от них какой-то мужчина разгружал свою машину, и рядом с ним на асфальте уже стояло несколько чемоданов. Кирби выбрал два чемодана поменьше, отнес их к «Седану» и поставил в багажник. Завершив эту операцию, он вернулся в то же положение, в каком находился перед переходом в красный мир и до конца поднял крышку.
— У всех должен быть багаж, — сказал портье извиняющимся тоном.
— Безусловно, — подтвердил Кирби. Он снова взял девушку на руки. На этот раз она обняла его за плечи.
— Так хочется спа-а-ать, — пробормотала она, — так ужасно хочется спа-а-ать.
Портье внес чемоданы в номер. Кирби опустил Вильму на кровать. Она немедленно принялась звучно храпеть.
— Да, любит поспать, — усмехнувшись, сказал портье.
После того, как портье ушел, Кирби приоткрыл дверь, остановил время и подхватив чемоданы, с трудом потащил их обратно на улицу. Мужчина у автомобиля стоял с изумленным видом, нацелившись
