– Ты такой аппетитный, когда злишься, – Лилит облизнулась.
– Это еще что значит? – насторожился пленник.
– Так бы и съела тебя целиком.
– Эй-эй, – прикрикнул на гулу Иван Васильевич, – надеюсь, людоедством мы не увлекаемся?!
– Что ты, конечно, нет. Просто я выразила восхищение твоими формами. Наши мужчины все такие жилистые, каменные, а ты на ощупь мягкий и нежный, – Лилит ухватила пленника за бок, и он вскрикнул тоненьким голоском «ой-ой-ой», – ух, какой же ты сладенький.
– Оставь меня в покое… Расскажи лучше, что такое антропоморфные поля.
– Оставить тебя? Ну уж нет…
– Поля! – проорал Митрохин.
– Как хочешь! – обиделась Лилит. – Как бы тебе объяснить…
– Объясняй по-человечески.
– Ну хорошо, антропоморфные поля, как у нас говорят, – это поля человеческого стада. Вообще-то мистикократические сложности мне никогда не Давались. Давай я лучше расскажу тебе, какая у нас бывает любовь. Тебе это, наверное, очень интересно?
– Нет! – отрезал Иван Васильевич. – Мне интересно, когда ты меня наконец отвяжешь!
– Разумеется, после того, как вдоволь тобой наиграюсь, хо-хо-хо, фу-уф. – Ладонь гулы упала на живот пленника. Митрохин непроизвольно дернулся и закричал, потому что Лилит запустила руку ему под рубашку и принялась царапать его тело острыми, как бритвы, ногтями. – Нет, ну какой же мягкий. Какой податливый. Это просто восхитительно.
– Не надо! – закричал Иван Васильевич. – Пусти меня, стерва!
Но Лилит и не думала отпускать пленника.
Вместо этого она забралась на кровать, села на него верхом, обхватила ногами и прижалась к нему всем телом.
– Я знаю, чего ты хочешь, – поведала гула и укусила Митрохина за ухо, так, что он вскрикнул от боли и задергался. На шею закапала кровь из прокушенного органа слуха.
И пришлось бы банкиру совсем несладко. Но как раз в то мгновение, когда он взывал ко всем богам, умоляя сохранить ему жизнь, могучий удар сорвал дверь в обиталище рыжеволосой Лилит с петель. Митрохин вздрогнул всем телом, ожидая увидеть на пороге плечистых балансировщиков.
Но, к его удивлению, в помещение никто не вошел. То есть совсем никто. Зато гула взвилась с кровати с такой яростью, словно ее подбросила вверх магическая сила. И ринулась к двери.
«Не любит, когда прерывают», – понял Иван Васильевич.
Последующего развития событий он ни за что не смог бы предугадать. Едва его мучительница сделала шаг за порог, послышался свистящий звук, и чьи-то ладони втолкнули в дверной проем большой стеклянный сосуд, внутри которого, беззвучно разевая рот, как рыба на берегу, оказалась гула.
Сосуд повалился на бок, и Лилит вместе с ним.
Ударилась о плотное, полупрозрачное стекло и заметалась внутри, заколотилась о стенки.
В комнату шагнула Медея и кинулась к Митрохину.
– Ты?! – выкрикнул Иван Васильевич.
– Тихо, – девушка приложила палец к губам, – если бы вы только знали, чего мне стоило вас найти. Отсюда срочно надо убираться.
Медея тронула веревки и от ее прикосновений в считаные секунды они ослабли настолько, что пленник сумел освободиться.
– Я вообще не знаю, что это за место, – Митрохин едва не пустил слезу, – еще немного – и я бы свихнулся. Это не Москва. Это… Это Надмирье.
Она сказала. И здесь людей нет… Здесь одни только джинны.
– Насколько я понимаю, это похоже на проекцию нашей реальности. Здесь живут существа подобные этому, – Медея бросила быстрый взгляд на гулу.
Рыжеволосая Лилит снова ударилась в стекло и заверещала. Голос ее из глубины сосуда звучал глухо. Потом гула замерла, подняла руки и быстро зашевелила пальцами. Между фалангами засверкали искристые молнии. Из глаз полыхнуло светом.
В стекло ударил со звоном сгусток огня и, ярко вспыхнув, погас.
– Кажется, она пытается выбраться, – проговорил Митрохин дрожащим голосом, на пленницу он смотрел с ужасом и все еще не верил, что ему посчастливилось уцелеть. На пухлом животе наливались кровью глубокие царапины – следы когтей гулы.
– Не волнуйтесь, – заметила Медея, – я тут придумала кое-что, пока скрывалась от погони.
Печать придумала. Она заключила ее в сосуд и блокировала магию. Пойдемте.
– Куда? – испугался Митрохин, он тер затекшие запястья.
– Надо найти пустынное место, – пояснила девушка, – здесь они нас скоро найдут. Печать ведь сработала. А магию они чувствуют. Интуиты все, как один.
Сразу за порогом Иван Васильевич увидел заметный знак, начертанный на бетонном полу чем-то
