вооружены пистолетами и винтовками. Верховодил толпой высокий человек с бородкой клинышком.
Его худое лицо отражало свирепую решительность.
– Вы кто такие? – заорал человек с красной повязкой. Предводитель толпы в ответ поднял револьвер и несколько раз выстрелил. Пуля попала в одного из солдат, и он упал. Остальные немедленно открыли ответный огонь.
Во всеобщем грохоте и хаосе было слышно, как кричит раненый, над головой которого свистели пули.
– Сумасшедший дом, – пробормотал Митрохин, уползая по-пластунски подальше от места схватки. – Свои же в своих стреляют… Они же вместе должны быть или нет?
– Назад! – закричала Медея.
Иван Васильевич поднял голову и увидел, что со стороны моста к ним бегут могучей поступью целых три балансировщика. Одеты они были во все те же джинсовые куртки – то ли не было времени переодеться в соответствии с духом эпохи, то ли в их ведомстве что-то перепутали, сочтя, что двадцатый век от двадцать первого никак не отличается.
Митрохин затравленно обернулся. Перестрелка продолжалась. Правда, сдвинулась в сторону проулка. Солдаты теснили разношерстную толпу. Их предводитель орал как безумный: 'Ни шагу назад!
Они нам ответят за наших братьев, скоты!' Медлить больше было нельзя. Иван Васильевич вскочил и со всех ног припустил прочь по набережной.
Медея уже бежала впереди, время от времени оглядываясь через плечо.
К счастью для беглецов, солдаты заметили балансировщиков. Лицо одного из стрелков вытянулось от изумления. Он резко развернулся, собираясь выстрелить по странным незнакомцам, но один из них метнул прозрачный шар, и бедняга, вскрикнув, уронил винтовку и повалился на своих товарищей. Заметив, что атакованы с двух сторон, солдаты перевели огонь на балансировщиков. Тем пришлось замедлить бег, выставить щиты и медленно перемещаться.
– Давай… уберемся… отсюда! – проорал Митрохин.
– Сейчас, – ответила Медея, обернулась и ткнула сведенными ладонями ему в лицо.
У Ивана Васильевича закружилось в голове. Он ощутил, что отрывается от земли. Потом перевел взгляд вниз и увидел, как прыгает балансировщик.
В белом лице его не было ни кровинки. Оттолкнулся от мостовой и взвился в воздух, протянув к нему две массивные пятерни. Промахнулся всего на несколько сантиметров. Митрохина подхватил могучий воздушный поток и по спирали понес вверх, так что дух захватило. Его дикий вопль унесся вместе с ним в серые дождливые небеса.
Германия. Кельн 1849 г. н.э.
Кратковременный полет оборвался внезапно.
Митрохин оказался посреди обширного парка, на куче прелой листвы и замахал руками, стараясь сохранить равновесие. Упал, ткнулся локтями в сырость и пополз, разгребая листву и проклиная колдунью.
– Вовсе ни к чему так ругаться! – проговорила Медея, она оказалась рядом.
Иван Васильевич уставился на нее с самым разгневанным видом.
– Между прочим, благодаря мне мы спаслись, – сказала девушка.
– Спасибо, – буркнул Митрохин, отряхивая костюм.
В новой реальности, куда их забросило колдовство, было намного теплее. Должно быть, здесь было лето. Пошевелив пальцами на ногах, Иван Васильевич подумал, что их, чего доброго, могло занести в самую настоящую зиму. И вот тогда он уже не смог бы разгуливать босиком.
Тенистая вязовая аллея уходила вдаль. Господа самого благообразного вида прогуливались с собаками. Одна из них, жизнерадостно виляя хвостом, отняла у слепого палку и побежала к хозяину. За что немедленно получила палкой по морде и обиженно взвизгнула. Хозяин вернул стоящему с протянутой рукой ошарашенному слепому вещь, и тот, выдавив «Scheisse», деловито зашагал прочь, шлепая палкой по гравию.
Вдоль дорожки стояли белые скамеечки. На одной из них сидел бородатый человек в сюртуке и читал газету, делая в ней заметки карандашом на полях. Митрохин напряг зрение и сумел прочитать название: «Neue Rheinische Zeitung».
– Эй, – Иван Васильевич обернулся к девушке, – ты куда нас притащила? Это не фашистская Германия, часом?
– Не знаю, – ответила Медея, – я ничего уже не знаю. Нет, фашистская Германия быть не может. – И напомнила:
– Заклинание работает назад.
– Гляди, как на молодого Карла Маркса похож, – проговорил Иван Васильевич шепотом, продолжая приглядываться к незнакомцу, – видишь, газету на немецком читает.
– «Новая рейнская газета», – перевела Медея.
– Ты немецкий знаешь?
– Немного. Нужно было для изучения древнегерманских заговоров. Если это «Новая рейнская газета», то мы скорее всего в дореволюционной Германии. Точнее, в Пруссии.
– Ну надо же, а я немецкого языка не знаю.
Будешь общаться за нас.
