– Естественно!
– Степень наших рисков мы обычно определяем на основе целого ряда самых различных факторов. В твоем случае мы, прежде всего, рассмотрели твое непосредственное окружение, которое оказалось, мягко говоря, не совсем благоприятным, затем печальный факт смерти твоих родителей. Также приняли во внимание твои личные качества, такие, как степень адаптации к школьным условиям, уровень интеллекта, стремление к лидерству... Проанализировав все это, мы пришли к выводу, что в данном случае риск может быть вполне оправдан. У нас большой опыт в таких оценках, в силу чего мы крайне редко ошибаемся. А когда такое все-таки происходит, сами делаем это достоянием гласности. Максимально! Чтобы об этом знали все. И с той и с другой стороны... А поскольку твои оценки даже выше среднего, мне совсем не хотелось читать тебе банальные проповеди и подвергать тебя в общем-то никому не нужному эмоциональному стрессу. Твои чувства и ощущения – твое личное дело. Если все это сработает, что ж, прекрасно, мы все будем просто счастливы. Если нет, то... то тогда для нас ты, к нашему глубочайшему сожалению, переходишь в категорию статистики. Понимаешь, что я имею в виду?
– Ну, наверное... думаю, да.
– Что ж, в таком случае, Джимми, никаких лекций на предмет лояльности и морали. По крайней мере, сегодня. Впрочем, надеюсь, и в дальнейшем тоже. Лично мне совсем не хотелось бы этого делать. – Поль с удовольствием отметил, как юношу постепенно отпускает чисто рефлекторное желание защищаться. – Зато на любые твои вопросы, если, конечно, таковые имеются, я готов ответить. Тут же и немедленно. На любые!
– Как часто я должен буду отмечаться у вас, сэр?
– Давай постараемся не создавать друг другу неудобства, Джимми. Если у тебя, скажем, вдруг появляется какая-то проблема, ты должен сам немедленно связаться со мной. В любое время дня или ночи. Я же, со своей стороны, буду время от времени наведываться к тебе в магазин. Но при этом место работы или даже жилья все-таки ни в коем случае нельзя менять без моего предварительного согласия. Договорились?
– Да, конечно. Вот только знаете, мистер Дармонд, кое-чего я все-таки не совсем понимаю. С чего бы это мистеру Вараку давать мне не только хорошую работу, но и бесплатное жилье? Зачем ему все это?
– Ах, это... Все куда проще, Джимми. Просто лет сорок тому назад старина Гас серьезно оступился, но кое-кто помог ему вылезти. Вот он и возвращает свой святой долг. Помнишь, во время нашей последней встречи я рассказывал тебе о Верне Локтере? Так вот, два года тому назад Гас взял его под свое крыло. Верн тоже у него работает и живет. Он уже полностью свободен. Теперь водит грузовичок с доставками. А двадцать восемь лет тому назад Гас также взял к себе из сиротского дома Рика Стассена. Сделал его мясником. Классным мясником! Если все будет в порядке, через год ты тоже будешь совершенно свободен и будешь делать все, что только захочешь... Кстати, в марте старина Гас потерял одного из своих сыновей, самого любимого, и до сих пор все еще не оправился от этого. Так что не удивляйся, если какие-то из его поступков покажутся тебе... ну, скажем, несколько странными.
– Да, круто.
– Корея. Эта чертова война в Корее... В будущем году, Джимми, как только ты выпорхнешь из-под моего крылышка, тебе надо будет сразу же зарегистрироваться для очередного воинского призыва.
– Может, мне тогда удастся записаться в действующую армию сразу же, не дожидаясь, пока подойдет моя очередь?
– Почему, Джимми? Зачем такая спешка?
– Понимаете, мистер Дармонд, я ведь даже не успел кончить среднюю школу. А совмещать работу и учебу в вечерней школе, боюсь, будет трудновато. Хотя думать об этом я конечно же буду. Сразу же после того, как демобилизуюсь.
– Откуда вдруг такая жажда к образованию, Джимми?
Юноша, нахмурившись, бросил сердитый взгляд на кофейную гущу на дне своей чашки.
– Наверное, потому, что в лагере я вдоволь насмотрелся на всех этих ублюдков.
– Скажи, Джимми, ты умеешь держать себя в руках? Ну, скажем, в состоянии сильного возбуждения или чего-то вроде этого...
Тот поднял на него глаза:
– Держать себя в руках? Конечно же умею. Да и в ярость я прихожу в общем-то очень редко. А что, собственно, вы имеете в виду?
– Дело в том, Джимми, что ваш квартал обслуживает лейтенант полиции по имени Ровель. Это его территория.
– Да, мне доводилось о нем слышать...
– Так вот, неделю-другую он не будет тебя трогать, но затем обязательно явится и начнет, образно говоря, выкручивать тебе руки. Изо всех сил будет стараться вывести тебя из себя. Чтобы ты пришел в ярость, не выдержал, попробовал его ударить. Вот тогда он с чистой совестью отправит тебя назад в лагерь и расхохочется мне прямо в лицо! По его глубочайшему убеждению, никого из преступников нельзя досрочно освобождать, все они должны полностью отмотать свой срок. И при этом он даже потом люто их всех ненавидит. Считает, что парни вроде тебя просто не способны исправиться и встать на истинный путь. Никогда! Ровель любит повторять: «Они как были, так и останутся преступным элементом». И естественно, любым способом старается доказать свою правоту.
– Не волнуйтесь, мистер Дармонд, ему не удастся вывести меня из себя. Это исключено.
– Прекрасно. Что ж, Джимми, в таком случае пойдем устраивать тебя на новом месте.
Поль намеренно ехал в западную часть города очень медленно, чтобы успеть рассказать по дороге своему новому подопечному обо всех обитателях большого старого дома. При этом его почему-то не покидала мысль, что он кого-то упустил из виду. Хотя такого просто быть не могло. Все, абсолютно все из них были ему прекрасно известны. И тем не менее в доме чего-то явно не хватало. Чего-то, что позволило бы Джимми Доверу вернуть себе уверенность и чувство самоуважения. Над домом как бы витал дух поражения. Его поражения. Потом, чуть позже, до Поля дошло, что он подсознательно думал о доме Вараков так, будто в нем все еще были покойная жена Гаса и его убитый на войне сын. «А может, это все- таки ошибка? – мелькнула вдруг у него мысль. – Что, если Гас предлагает то, чего у него давным-давно уже нет, – того чувства душевной теплоты и семейного монолита, которые существовали в те далекие годы?..»
Впрочем, как только они оказались на месте и старина Гас сердечно приветствовал их, Поль Дармонд тут же забыл о своих подозрениях. Гас с энтузиазмом говорил на своем слегка искаженном, но почему-то очень приятном английском, громко смеялся, дружески похлопывал Джимми по плечу, представляя его всем, кто в тот момент оказался в магазине, – Яне, Бонни, Рику и Уолтеру. Приветствие последнего оказалось единственным, которое прозвучало заметно прохладнее, чем всех остальных.
Стоявшая на кухне у плиты Анна приветливо кивнула Джимми, зато Доррис, находившаяся в это время в гостиной, была язвительно вежлива. Совсем как гадюка, которая только и ждет подходящего случая, чтобы укусить!.. Верна в магазине не было – он развозил заказы.
Гас с трудом поднялся вместе с ними по лестнице на третий этаж и сказал:
– Твоя комната, Чимми, здесь, на третьем. Небольшая, но чистая. Хорошая постель. Вместе с тобой тут Бонни и Верн Локтер. Мы с женой, Уолтер и Доррис, Анна и моя Тина на втором. Рик Стассен в задней комнате там, внизу.
Не скрывая чувства гордости, он показал ему комнату.
– Ну как, Чимми, она тебе нравится?
– Не то слово, мистер Варак.
– Нет, нет, дружок, для вас всех я тут никакой не мистер, а просто Гас. Или, ну, скажем, папа... А сейчас, сынок, давай распаковывай свои вещи, устраивайся. На сегодня никаких дел. Оглядись, пройдись по улице, внимательно посмотри, что где... Потому что завтра у тебя будет много работы, уж поверь мне, сынок. – Гас замолчал, и Поль увидел, как его глаза вдруг затуманились, будто ушли куда-то далеко-далеко, в те давно минувшие времена. Жизнь, казалось, навеки покинула старика. Вытекла до самого конца, словно вода из фляжки в пустыне.
– Конечно же, мис... То есть, простите, Гас, конечно. Только так оно и будет, – чуть улыбнувшись, произнес Дармонд.
